Самые лучшие сказки. Ганс Христиан АндерсенЧитать онлайн книгу.
бегство и схватили его за ноги. Но – счастье! – калоши при этом снялись с ног, а с ними исчезло и все колдовство!
Советник ясно увидел перед собой зажженный фонарь и большой дом. Он узнал и этот дом, и все соседние, узнал Восточную улицу. Сам он лежал на тротуаре, упираясь ногами в чьи-то ворота, а рядом сидел, похрапывая, ночной сторож.
– Боже мой! Я заснул прямо на улице! – воскликнул советник. – Да, да, это Восточная улица! Как тут светло и хорошо! Вот что может наделать один стакан пунша!
Через две минуты он уже ехал на извозчике в Христианову гавань и, вспоминая дорогой только что пережитые им страх и ужас, от всего сердца превозносил счастливую действительность нашего времени, которая со всеми своими недостатками все-таки куда лучше той, в которой ему довелось только что побывать. Да, теперь он сознавал это, и, согласимся, поступал благоразумно.
– Кажется, это пара калош! – сказал ночной сторож. – Должно быть, того офицера, что живет наверху. У самых ворот оставил!
Почтенный сторож охотно позвонил бы и отдал калоши владельцу, тем более что в окне у того еще горел свет, да побоялся разбудить других жильцов в доме и не пошел.
– Удобно, наверное, в таких калошах! – сказал он. – А кожа какая мягкая!
Калоши пришлись ему впору, и он остался в них.
– Чего только не бывает на белом свете! Вот, к примеру, этот офицер. Бродит себе взад и вперед по комнате вместо того, чтобы спать в теплой постели! Счастливый! Нет у него ни жены, ни детей! Каждый вечер в гостях! Будь я на его месте, я был бы куда счастливее!
Только он произнес это, калоши сделали свое дело – ночной сторож преобразился и стал офицером.
Новоиспеченный военный стоял посреди комнаты, держа в руках клочок розовой бумаги со стихами самого офицера. Кто не знает минут поэтического вдохновения? Возьмешь в такие мгновения бумагу, и выльются стихи. Вот что было написано на розовом листе:
Будь я богат, я б офицером стал, —
Я мальчуганом часто повторял:
«Надел бы саблю, каску я и шпоры
И привлекал бы все сердца и взоры!»
Теперь ношу желанные уборы,
При них по-прежнему карман пустой,
Но ты со мной, о Боже мой!
Веселым юношей сидел я раз
С малюткой-девочкой в вечерний час.
Я сказки говорил, она внимала,
Потом меня, обняв, расцеловала.
Дитя богатства вовсе не желало,
Я ж был богат фантазией одной;
Ты знаешь это, Боже мой!
«Будь я богат», – вздыхаю я опять, —
Дитя девицею успело стать.
И как умна, как хороша собою,
Люблю, люблю ее я всей душою!
Но беден я и страсти не открою,
Молчу, вступить не смея в спор
с судьбой;
Ты хочешь так, о Боже мой!
Будь я богат, счастливым бы я стал
И жалоб бы в стихах не изливал.
О, если бы сердечком угадала
Она