Правда о Первой Мировой войне. Генри Бэзил Лиддел ГартЧитать онлайн книгу.
напряжения, конечно, должны были сильно нервировать и тревожить. Раз бельгийские новости заставили главное командование колебаться, то новости эти повлекли за собой также мысль об отступлении, и когда Хенч вновь вернулся 9 сентября с полномочиями упорядочить отступление «в случае если начался отход», то отступление это не только началось, но и совпало с получением новых тревожных известий из Бельгии: в этот день была произведена вылазка бельгийцев из Антверпена, которая хотя и не привела к серьезным результатам, оказала неоценимое психологическое воздействие тревожной новости, полученной в момент кризиса.
Германское отступление не только ускорилось, но и расширилось. Вместе с ним повернулось и колесо истории.
История должна отдать должное счастливому вдохновению мистера Черчилля и горсточке «разгуливавших моряков» генерала Астона. Но помог также и удивительный «русский миф», который столь таинственно возник и распространялся. Мы знаем, что мистер Черчилль фактически предлагал таким путем привезти русский экспедиционный корпус. Быть может, это предложение выплыло наружу и было преувеличено до фактического его осуществления. Все же общее мнение давно приписывает эту легенду разгоряченному воображению вокзального швейцара; пищей для него послужил простой факт прохода ночью воинского поезда, пассажиры которого говорили на шотландском наречии. Если это так, то совершенно необходимо поставить в Лондоне памятник «неизвестному швейцару».
Запомнив это, вернемся и проследим последовательность событий самого сражения. Ближайшая цепь причин начинается – благодаря отступлению французской и английской армий – спасением германцев от приграничной западни, куда, согласно плану Жоффра, их хотели заманить. Первые ярко расцвеченные донесения армий о пограничных боях создали у германского главного командования впечатление решающей победы. Весь во власти этой галлюцинации, Мольтке 25 августа совершенно бесцельно отправил на русский фронт четыре дивизии. Это еще более ослабило правый фланг, и так уже ослабленный выделением семи дивизий для окружения устарелых крепостей. Однако сравнительно небольшое число захваченных пленных вызвало у Мольтке сомнение и заставило его менее радужно расценивать обстановку. Оптимизм кайзера его теперь раздражал: «Он все время в ликующем настроении, которое я до смерти ненавижу».
Новая полоса сомнений и пессимизма Мольтке в сочетании с новым оптимизмом его командующих армиями привела к новым изменениям плана, которое таило в себе зародыши поражения.
В то время как армия Клука на германском крайнем правом, т. е. внешнем, фланге шла, наступая на пятки британцев, так что «крайний» британский корпус (Смит-Дорриен) был вынужден остановиться и дать бой, сосед Клука на внутреннем фланге – Бюлов – преследовал 5– ю французскую армию Ланрезака. Когда 26 августа левый фланг британцев, серьезно побитый, отступил на юг (от Ле-Като), Клук вновь повернул на юго-запад. Направление это