Ныряльщица за жемчугом. Анна и Сергей ЛитвиновыЧитать онлайн книгу.
Зачем ей над вами издеваться, да еще таким образом?!
– Не знаю, зачем! Но кому еще нужен был весь этот ужас? Дима, если вы мне не поможете, я просто не знаю, что делать! Вы ведь такой известный журналист! Узнайте, кто это натворил! У кого только рука поднялась!
Полуянов молча вернул фотографию в конверт. Ему не слишком хотелось ввязываться в эту историю. Искать психов и писать о них – дело неблагодарное. Если Надька узнает о новой теме, обязательно взовьется.
Но разве мог он просто отвернуться от умоляющих глаз красавицы по имени Изабель?
«Ладно, – опрометчиво решил Дима. – Я потихоньку. Надюха ни о чем и не узнает».
Едва Полуянов вернулся в редакцию, позвонила Надюшка. Голосок озабоченный:
– Дима, мы с Аскольдом Ивановичем все утро квартирой занимаемся, и нас кое-что смущает… Ой, подожди секундочку, читателя приструню!
Трубка стукнула о стол. Полуянов услышал, как подруга кому-то строго выговаривает: «Это же раритет, книга издана в девятнадцатом веке! А вы в ней уголки загибаете!» Затем в трубке снова зажурчал ее голос:
– Прости, пожалуйста. С мысли сбил, вандал… О чем я говорила?
– В этой квартире тебя что-то смущает, – подсказал Дима.
– Ну, мы с Аскольдом никак понять не можем: зачем Изабель нужен этот обмен? Тут – академический, чистенький, благородный дом. А переезжает она в бывшую коммуналку, запущенную, коммуникации древние, Садовое кольцо рядом. В чем смысл?
– Как – в чем? Москва, центр. Совсем другая жизнь, – усмехнулся Полуянов. И процитировал: – «Переулочек, переул… горло петелькой затянул».
Надюха-умница сразу подхватила:
– «Тянет свежесть с Москва-реки, в окнах теплятся огоньки». Потом упрямо повторила: – Только одно дело – в Третьем Зачатьевском переулке жить, как Анна Ахматова, и совсем другое – когда возле Садового. Такое ощущение, что Изабель первую попавшуюся квартиру схватила, лишь бы из своей нынешней сбежать.
– Да ладно. Ей, видно, просто нравится ритм большого города.
– В общем, тебя ничего не настораживает, – подвела итог Надя. – Ладно, я поняла. Все, пока, а то у меня народ, – и положила трубку.
Полуянов посмотрел на умолкнувший телефон. Перевел взгляд на фотографию, откуда смотрела пустыми глазами мертвая старуха.
Что это? Неудачная шутка? Месть какой-нибудь заревновавшей подруги? Или дело серьезней? И связано ли странное письмецо с тем, что хозяйка вдруг срывается с насиженного места, решает срочно продать родовое гнездо?
Он порылся в ящике стола и выудил оттуда старую дедовскую еще лупу. Запер кабинет на ключ, врубил все лампы и стал внимательнейшим образом изучать фотографию мертвой тренерши. Да, омерзительна и зловеща. Но – следовало признать! – имелось в ней определенное мрачное очарование. Фотограф – кем бы он ни был! – похоже, знал, как выставить свет и выбрать удачный ракурс. Почившая старуха – если не приглядываться к полуприкрытым пустым глазам – выглядела