Паломничество Чайльд-Гарольда. Джордж Гордон БайронЧитать онлайн книгу.

      Великолепно зрелище сраженья

      (Когда ваш друг в него не вовлечен).

      О, сколько блеска, грома и движенья!

      Цветные шарфы, пестрый шелк знамен.

      Сверкает хищно сталь со всех сторон,

      Несутся псы, добычу настигая.

      Не всем триумф, но всем – веселый гон,

      Всем будет рада Мать-земля сырая.

      И шествует Война, трофеи собирая.

      Три знамени взывают к небесам,

      Три языка воздвигли спор ужасный.

      Француз, испанец, бритт сразились там, —

      Враг, жертва и союзник тот опасный,

      В чью помощь верить – право, труд напрасный.

      У Талаверы, смерть ища в бою

      (Как будто ей мы дома не подвластны!),

      Сошлись они, чтоб кровь пролить свою,

      Дать жирный тук полям и пищу воронью.

      И здесь им тлеть, глупцам, прельщенным славой

      И славы удостоенным в гробах.

      О, бред! Орудья алчности кровавой —

      Их тысячи тиран бросает в прах,

      Свой воздвигая трон на черепах, —

      Спроси зачем – во имя сновиденья!

      Он царствует, пока внушает страх,

      Но станет сам добычей смрадной тленья,

      И тесный гроб ему заменит все владенья.

      О поле скорбной славы, Альбуера!

      Среди равнин, где шпорит Чайльд коня,

      Кто знал, что завтра зла свершится мера,

      Что на заре твой сон прервет резня.

      Мир мертвым! В память гибельного дня

      Им слезы горя, им венец героя!

      Так славьтесь же, в преданиях звеня,

      Пока, могилы новым жертвам роя,

      Их сонмы новый вождь не кинет в ужас боя.

      Но хватит о любовниках войны!

      Была их гибель данью славословью.

      Чтобы один прославлен был, должны

      Мильоны пасть, насытив землю кровью.

      Отчизна да спасется их любовью!

      Цель благородна. А живи они,

      Покорствуя других богов условью,

      Могли б в разбое, в ссоре кончить дни

      Позором для друзей, отчизны и родни.

      И вот Севилью видит пилигрим.

      Еще блистает буйной красотою

      Свободный город, но уже над ним

      Насилье кружит. Огненной пятою

      Войдет тиран, предаст его разбою

      И грабежу. О, если б смертный мог

      Бороться с неизбежною судьбою!

      Не пала б Троя, Тир не изнемог,

      Добро не гибло бы, не властвовал порок.

      Но, близящихся бед не сознавая,

      Еще Севилья пляшет и поет,

      Веселая, беспечная, живая.

      Тут патриотам их страна не в счет!

      Воркуют лютни, барабан не бьет,

      Над всем царит веселье молодое,

      Разврат свершает поздний свой обход,

      И Преступленье крадется ночное

      Вдоль стен, дряхлеющих в торжественном покое.

      Не то крестьянин. С бледною женой

      Он