Сливки. Ольга ГуляеваЧитать онлайн книгу.
в глаза, если смотреть со стороны.
Люди не отказывались от привычных развлечений: кино, рестораны и бары работали в обычном режиме. И что уж говорить о бездетных, если даже я, мать троих пропавших без вести детей, вела непринужденную беседу на веранде модного общепита, заполненной молодыми успешными людьми, расслабляющимися после рабочего дня.
Кого заботит то, как тошно мне в глубине души? Сколько вокруг таких же, как я – замаскированных под счастье? Быть собой легче всего было в Центре – общепризнанном месте скорби. Возможно, именно поэтому он так притягивал и меня, и других матерей. Оказываясь там, где люди поддавались безудержному веселью, хотелось подойти к каждому, постучать по голове и поинтересоваться – вы вообще в курсе, что грядет? С другой стороны, это было глупо, и я это понимала. Я сдерживалась и переубеждала себя ради Алекса, да и ради всех, кто, по сути, не заслужил страдания. Что бы ни случилось – никто не обязан горевать. Даже если завтра конец света – это не значит, что все должны пасть на колени и поддаться всеобщему отчаянию.
Никто не объявлял официального траура, но он поселился в сердцах людей. Возможно, пока еще неосознанно, но многие изменили модель поведения. Молодежь перестала стремиться к знакомствам и созданию семьи. Больше бессмысленных тусовок и гулянок, или, напротив, утопических философий в пользу одиночества и погружения в себя.
Не нужно большого ума, чтобы, проанализировав простые факты и заглянув в недалекое будущее, догадаться, к чему все идет. Некто не просто заставил нас жить последние два года без детей, но побудил таким образом добровольно отказаться от продолжения рода на Земле. Женщины способны к репродукции, но никто больше не беременеет специально, а если выходит случайно, то сразу идет в больницу или аптеку. Фармакология обогатилась на продаже контрацептивов и абортирующих средств.
Самыми младшими людьми на сегодня были двенадцатилетние, которым уже исполнилось десять на момент массовых исчезновений. Конечно же, они сразу стали объектом пристального внимания и неуемной заботы. Так вышло, что столь высокой ценой частично решилась проблема, над которой я только начинала работать – девяносто пять процентов детдомовских детей в возрасте от десяти до пятнадцати-шестнадцати лет разобрали по семьям. А ведь до этого они были абсолютным неликвидом, простите за выражение!
Если задуматься над природой этого явления, то все объяснялось предельно просто. Первым это озвучил Алекс, но я вынужденно с ним согласилась: люди, лишившиеся детей или возможности их иметь в будущем, не хотели лишать себя шанса о ком-то заботиться и иметь полноценную семью. Это именно они первыми потеряли надежду на то, что все образуется и быстренько подсуетились, обеспечив себе тыл в виде тех, кто в благодарность за недолгую заботу поднесет им в старости стакан воды.
Это, конечно же, весьма циничная интерпретация. У многих складывались прекрасные семьи, в которых дети чувствовали себя везунчиками, а приемные родители дарили неподдельную заботу и любовь. И все же, на