Сердце и другие органы. Валерий БочковЧитать онлайн книгу.
пальцем в чёрную шашку. – Тебя проклянёт Салам-бен-Рахим, покровитель заров. Не кубиков, не костей – заров! Нарды – игра мистическая, не то что твои… эти… Ещё фараоны играли! В гробнице Тутанхамона нашли золотые нарды с инкрустациями из рубинов и сапфиров. Персидские маги с помощью нардов предсказывали судьбу владык, исход битв.
Вокруг стола начали собраться зеваки. Турист в футболке хорватской сборной закурил сигару, тут же потянуло палёными тряпками. Сальвадор строго посмотрел на него, футболист отошёл.
– Поле нардов символизирует небо. Камни – это звёзды. Каждая половина поля имеет двенадцать лунок, это двенадцать месяцев. Поле делится на четыре части – четыре времени года. Число камней равно числу лунных и безлунных дней месяца, – Сальвадор сделал паузу, обвёл глазами слушателей.
– Нарды – это не игра, нарды – это модель мироздания.
Лис украдкой взглянул на часы.
– Но вернёмся к правилам, – Сальвадор сказал обычным тоном. – Проигравший платит за обычную победу одну ставку. За «марс» – удвоенную, за «домашний марс» – тройную ставку. За «кокс» платит четыре ставки. Сколько получается?
– Сорок, – ответил Лис.
– Правильно! И это – за пять минут, – Сальвадор хлопнул в ладоши. – Всё! Урок закончен. Накопишь денег – приходи опять.
5
В отличие от шахмат, нарды оказались игрой суетливой, по-базарному крикливой, некоторые игроки стучали камнями по доске, на манер доминошников, зары звонко тарахтели, как погремушка на хвосте гремучей змеи.
Но больше всего Лиса смущала непредсказуемость. Именно непредсказуемость заров давала шанс слабому игроку обставить мастера. Ты мог выстроить безупречную комбинацию, но проиграть дураку, которому вдруг подфартило. В шахматах такого не могло быть, суть шахмат была элегантна, как механизм швейцарского хронометра. Нарды олицетворяли хаос, элемент случайности ставил Лиса в тупик. Он привык контролировать игру, контролировать на все сто.
Проникнуть в машинный зал оказалось недостаточно, да и не было в нардах машинного зала, так – потроха старой шарманки с одним напевом. Лис безошибочно знал, куда какие камни двигать, это он постиг сразу и в этом он был безупречен. Научился изящным шешарам, выстраивал ловкие увязки, с любым противником из десяти партий выигрывал как минимум семь. Но его беспокоили три проигранных, эти три победы принадлежали хаосу, случайному везению дурака, непредсказуемости заров.
Лис страдал, его мучала непроницаемость фатума, пытка продолжалась и по ночам, когда он, вглядываясь в плоское городское небо, постепенно поднимался туда, к тусклым звёздам и грязноватым облакам, туда, где за глухими дверями с облезшей позолотой меланхоличные ангелы перебирали цифры, шуршали единицами и тройками, складывали в стопку пузатые шестёрки. Изредка лениво спорили:
– Ну что, пянджи-чар или пянджи-ду?
– Нет, дай ему яган.
– Как скажешь, яган так яган.
И у кого-то далеко внизу зары останавливались