Большая ловитва. Влад РостовцевЧитать онлайн книгу.

      Слушатели его и не подозревали, что прославленный их родич, здравый, именовался в Киеве отнюдь не Путятой…

      И едва соскочив с коня, а в поводу и другой был, уведомил сестру, что прибыл за Молчаном, давно упрашивавшим Путяту взять его на какую-нибудь знатную охоту, на зверя особенного. А тут, недалече от северского приграничья, за коим начинались земли Киевского княжества, сбиравшего с вятичей дань каждую осень, объявился зверь таковой особицы и лютости, что и самый именитый охотник в запал войдет! Дней через несколько пора и путь за ним…

      Тур! Дикий бычара, обитавший за пределами Земли вятичей. Неимоверная вышина в холке, немереный вес. Злобность до полного остервенения, когда на него нападали. А вдобавок редкостное проворство.

      Устрашал он и тем, что мог буквально растолочь своими копытами любого всадника с лошадью, подняв его перед тем на острейшие свои рога – в каждом боле полутора локтей, а потом сбросив оземь. Да и пронзал ими запросто! Редко, когда тур разменивал свою жизнь меньше, чем на несколько человечьих. Трижды взять на рогатину разъяренного медведя в одиночку – сего было мало супротив одного поединка с туром всем скопом! И даже в Киеве любой княжеский лов не обходился без сопровождения дружинников в полном вооружении.

      Потому и решил Путята, призванный на турью охоту во главе ее, порадовать ближнего родича, младого, подающего большие надежды в охотном промысле. Именно так и объяснил. Родители и не усомнились, ведая: Молчана он любил якоже сына, а у самого Путяты рождались лишь дочери, и заезжая в то городище, непременно отправлялся с ним в лес, где обучал всему, что сам умел. Вслед разрешили они Молчану дальний путь. А Путята пообещал им неустанно печаловаться о нем.

      И воспылал, аж разрумянившись, Молчан! – на две трети соответствуя строке: «Юноша бледный со взором горящим», сотворенной Валерием Яковлевичем Брюсовым, классиком из второго ряда, мистификатором, преизрядным любителем эпатажа и автором нацеленного на скандал первого в российской словесности одностишия – о бледных ногах, не закрытых, а пора бы им!

      Взбурлило в нем, мнящем стать самым лучшим, ретивое…

      Тем паче, и задатки имел отменные. Ведь еще в отрочестве брал из лука векшу, лисицу, дикого гуся, а со старшими и на волков ходил, когда те начинали резать скот. Да и тщеславен он был, тогдашний! И полагая себя выше многих, что таил со всем тщанием, всегда приосанивался, возвращаясь из леса с обильной добычей, и слаб был на хвалу. А тур – не косуля какая!

      Однако кому доверить присмотр за Младой на дни и ночи разлуки? Ведь скоро игрище Лады у Москвы-реки, а там – и лес рядом, и соблазнов сколь!

      Не умыкнули б в кусты или еще дальше! Млада, понятно, не из таковых – не для кустов она! А мало ли? И попросил он Некраса, по дружбе…

      III