Богомол Георгий. Генезис. Николай ЛепотаЧитать онлайн книгу.
– свежей рыбы или моллюсков – через минуту ничего этого уже не было.
По сумрачно желтевшему в свете малого паровозного прожектора железнодорожному пути литерный спецназовец «Мулба 01/07» шагал к выходу, все так же скрипя щебнем, унося шуршащий мешок и шипящее дыхание, от которого каждый из троих оставшихся испытал одинаково гадливое чувство омерзения и страх.
…
С утра экраны трансляторов были полны одним – Чугунным Воином. Он лился через край. Выскакивал из мглы и врывался в пространство самых несовместимых с его напористым воем кусочков жизни. Мчался в аптеке на старуху в затертой фуражке, получавшую законную норму коры вяза; несся на рабочих в заводской столовой; надвигался на человека, застывшего с бумагой в руке на унитазе станционного туалета:
– Чугунный Воин на посту! Сомнет! Раздавит! Уничтожит!
От резкости экранного утверждения и восторга, человек съежился и скользнул по фаянсу, вжавшись в унитаз. До дна. Сопровождая свои действия истомой на лице и всасывающим звуком снизу. Возможно, так звучало счастье.
Тем невероятнее был странный разговор, не услышанный ни одним из городских счастливцев. Разговор опасных сумасшедших.
У огромного серого дома, перед ступенями, поднимающимися к зеркальной двери, висела огромная спина, покрытая льном пиджака. Она твердо, с заметным презрением басила кому-то, стоящему за ней:
– Пищат как дети. Сопли льются.
– Хуже. Как нищие на паперти. Им сунули конфетку за щеку, они слезами залились. Их держат всех за низменное место.
– За дотлевающую похоть?
– За желудок.
– И обещают мир. Мир будет их! Они его получат!.. Уроды!
– Да что об этом. Вы готовы?
– В любое время.
– Послезавтра.
– На Портомойне?
– Нет, здесь же. На Сенной. Давайте в полдень. Пусть забавляется пока своей железкой. Раз он блажит, то это значит, он выходит из ума.
…
Кабинет следователя Пяткина был из тех кабинетов, которые не хочется описывать в виду отсутствия индивидуальности и художественной ценности его интерьеров и обстановки. Лишь кадка с пальмой и посмертный портрет Кышытмского Карлика на стене над сейфом отличали его немного от других служебных кабинетов. А на сейфе, невидимая, лежала схема внутренностей Карлика в разрезе и нечеткие отпечатки лба, поскольку с пальцев снять отпечатков не удалось. При жизни Карлик был отвергнут органами за отсутствием интереса. А после смерти слишком высох. Пальцев, считай, и не осталось. В свободное время Пяткин думал о нем, о непонятом загадочном Карлике.
– Еще заявление! – Многозначительно сказал Пяткин Бульмишеву.
– Еще? – Практикант попытался заглянуть следователю через плечо.
Тот прикрыл лист бумаги, но тут же сам стал читать, местами скороговоркой, подобно отцам церкви, сообщающим пастве неизбежные формальности и безоговорочные формулы Святого Писания.
– От Сигизмунда Смелкова (цех «R», творческое племя) в Канцелярию Приората по ведомству Криминальной полиции. Тааак… «…довожу до сведения…» Угу-угу… так, вот, ага! Вот. «Вчера в 15.04 из кухни нашей государственной квартиры