Опиум интеллектуалов. Раймон АронЧитать онлайн книгу.
недостаточно совершенны для категорических суждений. В основном подъем по карьерной лестнице тем выше, чем больше процент профессий, не связанных с ручным трудом. Экономический прогресс сам по себе является фактором мобильности. Сглаживание сословных предубеждений в странах буржуазной демократии должно было бы ускорить обновление элит. В Советском Союзе ликвидация бывшей аристократии, скорость строительства промышленных предприятий сильно повышает шансы такого продвижения.
Наконец, протест против режима как такового логически называется революцией. Если капитализм, определяемый по частной собственности на средства производства и рыночным механизмам, есть источник всяческих зол, то реформы становятся предосудительными, достойными осуждения, поскольку они рискуют продлить существование ненавистной системы.
Исходя из этих суммарных и обычных замечаний, различаются две формы освобождения рабочих, или конца отчуждения. Первая, никогда не завершаемая, состоит из многих, в том числе частичных мер: вознаграждение рабочих повышается одновременно с увеличением производительности труда, социальные законы защищают семьи и стариков, профсоюзы свободно спорят с работодателями об условиях труда, расширение системы обучения повышает шансы продвижения по карьерной лестнице. Назовем такое освобождение реальным: оно выражается в конкретных улучшениях положения пролетариата, при нем остаются недостатки (безработица, трудности внутри предприятия) и иногда, при более или менее сильном меньшинстве, бунт против основ режима.
Революция советского типа предоставляет абсолютную власть меньшинству и превращает многих рабочих или сыновей рабочих в инженеров или комиссаров. А сам пролетариат, то есть миллионы людей, занятые ручным трудом, освобожден ли он?
Уровень жизни не вырос внезапно и в странах народной демократии Восточной Европы; скорее, он понизился, новые правящие классы, вероятно, еще не успели направить в свою пользу национальный продукт в такой степени, как старые. Там, где существовали свободные профсоюзы, теперь есть органы, подчиняющиеся государству, функция которых состоит в том, чтобы вдохновлять на трудовые усилия, но не на требования. Риск безработицы исчез так же, как и свободный выбор профессии или места работы, выборы руководителей профсоюзов и управляющих. Пролетариат больше не отчужден потому, что в соответствии с идеологией он обладает средствами производства, в том числе и государственными. Но он не свободен ни от рисков ссылки, ни от трудовых книжек, ни от власти управленцев.
Можно ли сказать, что такое освобождение, которое мы называем идеальным, является иллюзорным? Мы не станем полемизировать на эту тему. Пролетариат, говорим мы, склонен объяснять структуру всего общества в соответствии с марксистской философией: он считает себя жертвой хозяина даже тогда, когда в значительной степени является жертвой несовершенств условий производства. Но такое суждение