. Читать онлайн книгу.
кончились к моменту, когда показ дошел до Рима, то есть примерно на половине. Ирина вылакала остатки бургундского «Альбер Бишо» и тихо отрубилась, сидя на диване – Горские даже не сразу обратили на это внимание. Буся тоже клевал носом. Вдруг очнулся, обнаружил спящую жену и тут же заторопился уходить. Татьяна опешила:
– Да куда ж вы так торопитесь? Время совсем детское. И мы вам еще Гонконг не показали…
Борис молча тряхнул супругу, грубо поднял с дивана и буквально вытолкал в прихожую. Татьяна растерянно залепетала:
– А как же чай, пирожки? Я специально для вас пекла. А еще мороженое…
Лебедев лишь брезгливо поморщился, накидывая Ирине на плечи ее плащ. Илья схватил Бориса за рукав.
– Погоди, мы сейчас такси вам вызовем…
– Да какое такси…
Лебедев раздраженно стряхнул руку Ильи, достал из барсетки «Верту». Такой телефон Илья видел пару раз в девяностые, тогда он был визитной карточкой бандита не низшего пошиба, а сейчас выглядел просто любопытным анахронизмом. Буся ткнул кнопку, рявкнул коротко:
– Витюня, запрягай, мы выходим.
Буся выволок бессловесную и сильно шатающуюся Ирину на лестничную площадку, не оборачиваясь махнул Горским рукой, и гости ввалились в лифт. Илья выглянул с балкона: у парадной стоял черный «Порше Кайен» с включенными фарами, водитель галантно усаживал Лебедевых на заднее сиденье. Через минуту машина бесшумно тронулась и скрылась за углом. Илья вернулся в комнату. Жена ссутулившись сидела на краешке дивана и молча смотрела в пол. Он присел рядом, обнял.
– Ты знаешь, кто-то разбил в туалете нашего панду, который бумагу держал, – тихо сказала Татьяна. – Жалко, память о Гонконге.
– Ничего, склеим. Надо только все осколки собрать. И бисер.
Гитара плачет
По радио транслируют то,
Что унижает человеческий ум.
Этот низкий потолок
Страшнее чумы и проказы.
БГ, «Слова растамана»
Косте Муховскому стукнуло тридцать семь, когда ему ни с того ни с его явилась муза поэзии. Никто из знакомых, конечно, гражданку Эвтерпу вблизи Муховского не наблюдал – даже мельком или краем глаза. Но Костя полагал открывшийся ему дар высокого стихосложения очевиднейшим фактом. О знаменательном событии были сложены такие, в частности, строки:
Знать, такое мое начертание –
Дня без строчки теперь не прожить.
Среди белого дня будто обухом
По башке меня вдарила жизнь.
Слово «вдарила» мне представлялось ключевым и на редкость уместным. Я даже подумывал, что это не фигуральное выражение, и встреча с музой в облике какого-нибудь гопника в подворотне вполне могла иметь место. А кто знает, на какие сюрпризы способен мозг человека после травмы?
Мы с Костей познакомились давно, через его двоюродного брата, с которым я учился в институте. Так получилось,