Опыты литературной инженерии. Книга 3. Александр ГофштейнЧитать онлайн книгу.
села. Один плохонький автомат утопил, второй вскинул на плечо и зашагал вверх по дороге, вернее, по тому, что от нее осталось за долгие годы запустения.
Меня быстро настигала темнота, которая поднималась из ущелья. Пора было становиться на ночлег. На этот раз я постарался устроиться обстоятельнее. Сошел с дороги метров на сто в сторону, под скалы левого борта, нашел расселину, способную вместить одну стрелковую единицу, и устроился на рюкзачке, зажав автомат между колен.
Когда стреляешь в здорового бандюка, угрызения совести не мучают. Хотя, помню, первые убитые часто являлись во сне. Но детей до этого дня я никогда не убивал. И в страшном сне такое не мог увидеть! Я снова и снова по секундам восстанавливал детали встречи на дороге и, даже не стараясь оправдать себя, не находил ошибки в своих действиях. Выхода у меня действительно не было. Но от понимания такого грустного факта легче на душе не становилось.
Потом я заставил себя уснуть. Эпопея не закончилась, и на завтра мне понадобятся еще какие-то усилия. В основном со стороны воли: физических сил осталось мало.
Ого, их действительно было не четверо! Еще трое идут по ущелью, увязая по колено в снегу. Группы сошлись и начали планомерно прочесывать лес, рассыпавшись редкой цепью. Они потеряли мои следы тут же, на месте падения вертолета. Глупо тыкались из стороны в сторону, не понимая, куда я испарился. Могилы нашли, но не тронули. Выходит, гонку я выиграл сам у себя, потому что меня никто не преследовал!
Я снова в этом проклятом вертолете. Опять он рушится вниз, с воем от огрызков винта и треском разваливающейся кабины. Что-то долго мы падаем в этот раз. Конца краю нет этому полету, с кувырками и ударами о склон. Мы падаем не в долину, а в бездонную пропасть, где становится все темнее и темнее. И не река в самом низу, а что-то оранжевое течет, как ручей расплавленного металла. Может быть, это жерло вулкана? Но у нас нет вулканов, я это знаю точно!
Почему мне так врезались в память ветхие рукава свитера? Тонкие ручонки, грязные пальцы, готовые нажать на спуск, чтобы добыть для себя роскошные ботинки. Что для этих пацанов человеческая жизнь? Абстракция! А ботинки – реальность.
Как волчата бродят они по верховьям рек, по глухим ущельям, надеясь перехватить заблудших туристов, которых считают законной добычей. Их породила война, хотя никто официально не объявлял войны ни в этом ущелье, ни в их селе, что вяло выживает в десяти километрах ниже по течению. Это я должен был остаться лежать на каменистой колее Старой Военно-Сухумской дороги, без ботинок, на радость альпийским галкам – бодрым птичкам, которые своего не упустят.
Принесли форель на дощечке с небольшим углублением. Горячую, ароматную. Отдельно, в простой алюминиевой миске – вареную картошку. Здесь считалось особым шиком сервировать столы по-спартански, подчеркивая первозданный вкус блюда незатейливостью посуды.
Мой знакомый со знанием дела принялся «разбирать» рыбу, несомненно получая истинное удовольствие от процесса.