Опыты литературной инженерии. Книга 3. Александр ГофштейнЧитать онлайн книгу.
его кабинет, и лично Мите выдал без расписки бесценный клад: электронные реле, сельсины, переключатели и еще много всяких вещей, ценность которых измерялась в мегатоннах благодарности. Две недели Митя и Степа трудились, как греки на водокачке, и смастерили первую модель своего робота, получившего кодовое прозвище Буратино. Корпусом робота было, как упомянуто в сказке Толстого, оструганное полено, закрепленное на массивной деревянной раме. К нему на шарнирах крепились конечности-манипуляторы. По-человечески – руки. Руки, как и положено, имели по три степени свободы в плечевом, локтевом и кистевом суставах. Приводилось все сооружение в действие сельсинами – электродвигателями, позволяющими в точности дублировать друг друга по числу оборотов. Этим достигалась синхронность в движениях обеих рук.
Сизым утром последней даты февраля Васька Митраков с пятого курса сунул в руки Степе компакт-диск с заказанной программой и потребовал обещанный выкуп – бутылку коньяка, не менее чем о трех звездочках, и ящик пива. Крепостью не ниже «девятки». Коньяком с Митраковым расплатились тут же, в коридоре факультета автоматики. Пиво автоматчики пообещали доставить вечером по указанному адресу, то бишь по указанному номеру комнаты, в общежитие. К часу «Х» Васька уже выхлестал коньяк с двумя математичками из своей группы и был вполне готов к приему на душу второй части гонорара. Девушки от пива также не отказались. В результате несложного математического расчета двенадцать бутылок пива благополучно поделились на пятерых, что в сумме составило по одному и две десятых литру на нос. По персональному повелению Васьки пиво было отобрано исключительно темное. Девицы остались почивать в Васькиной обители, а Митя со Степой на рогах, но доползли до своего этажа и рухнули на койки, как два бездыханных полена.
Программа, хоть и была написана гением Васькой, еще как-то должна была сочетаться с Буратино. То есть красивые жесты Дарьи Степановны нужно было преобразовать в электрические импульсы, управляющие сельсинами. Неожиданно помог сам заведующий кафедрой, высказавшись предварительно в том смысле, что не может без сердечной боли смотреть на мышиную возню недоучек со своего факультета.
Буратино ожил и резво замахал ручками. Особенно лихо наяривал, когда Шаляпин пел «Ухнем!». Но пластики дирижера в суетливых подергиваниях робота не было и в помине. Все было соблюдено: и ритм и амплитуда. Отсутствовала душа. Митя и Степа помрачнели. К этому времени они уже прочли историю несчастной любви Франчески из Римини и понимали масштаб проблемы, на решение которой замахнулись. Отступать же отчаянно не хотелось. Тем более, что доцент Камышан на заседании кафедры автоматики назвал Митю и Степу самородками и вполне серьезно намекнул, что это была бы прекрасная тема для дипломной работы обоих.
Срочно нужна была профессиональная консультация. Поэтому самородки погрузились в троллейбус и отправились в район авиазавода на перехват Дарьи Степановны, без которой