Деградация международного правового порядка? Реабилитация права и возможность политики. Билл БаурингЧитать онлайн книгу.
следствием его собственной теоретической позиции, выработанной в начале 1920‐х. Мьевиль, естественно, заметил обозначенные тенденции, в особенности тот факт, что Устав ООН объявил «равные права и самоопределение народов»153. Однако, хотя он и признает, что борьба за деколонизацию после Второй мировой войны представляет собой радикальную перемену в международном праве по вопросам колонизации, он полагает, что по содержанию это было простым продолжением универсализирующей тенденции, получившим такую форму. Под этим он подразумевает, что логика международного права есть и была «универсализирующей», или, иными словами, империалистической. Ориентируясь на изданную в 1994 г. «Эпоху крайностей» Эрика Хобсбаума, Мьевиль обращает внимание на тот факт, что волны антиколониальной борьбы поднялись сперва в Азии, затем в Северной Африке и на Ближнем Востоке и, наконец, в Тропической Африке. В это время Генеральная Ассамблея ООН, выросшая вдвое с момента основания организации, приняла Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам, обозначившую водораздел между двумя эпохами154.
Мьевиль упустил из виду ряд примечательных обстоятельств. Во-первых, как я уже упоминал, «самоопределение наций» было принципиальной позицией, тщательно разрабатываемой В. И. Лениным перед Первой мировой войной и примененной им для решения проблем бывшей Российской империи после Первой мировой войны. Во-вторых, этот принцип был проклятием для западных империалистических держав, которые были удовлетворены распадом Российской, Австро-Венгерской и Османской империй на новые государства. Самоопределение, ограниченное этими случаями, было вполне приемлемо для главных империалистических держав. В-третьих, в Уставе ООН провозглашаются принципы, в том числе и принцип самоопределения, но в нем не провозглашается соответствующее право. Это было победой западных союзников над СССР и его партнерами. В-четвертых, примечательно, что только в контексте побед национально-освободительных движений принцип самоопределения стал правом в системе международного права.
В общем, и Пашуканис, и Мьевиль, видимо, проглядели значение принципа, а затем и права самоопределения. Концентрация Пашуканиса на товарной форме и его упорство в том, что право становится правом только в условиях капитализма, ослепили его в отношении значения для международного права политических событий, в гуще которых он жил и работал. Это вполне могло быть следствием точки зрения, которую определяли его время и положение. Но куда в большей степени это было неизбежным следствием его собственной теоретической позиции.
Блищенко в 1968 г. торжествовал по поводу распада колониальной системы империализма и широких национально-освободительных движений в Азии, Африке и Латинской Америке после Второй мировой войны, наполнивших право народов на самоопределение новой силой. Он утверждал, и не безосновательно,
Miéville (2005) p. 264.
Резолюция ООН 1514 (XV), 14 декабря 1960 г., текст – http://www.un.org/russian/documen/gadocs/convres/r15-1514.pdf (доступен на 29 января 2010 г.).