Аврелион. Анатолий МусатовЧитать онлайн книгу.
множеством расположенных по борту четырехугольных граней. Рядом с чашей по обе стороны ее удлиненных концов стояли предикты. Облаченные в балахоны из блестящей ткани темно-серого цвета, они неподвижно замерли, будто более были принадлежностью ритуальных предметов, чем живыми людьми. Их лица скрывали глубоко надвинутые капюшоны.
Пэр смотрел на Миссу. Ее лицо было белее скаранового кристалла. Она казалась ему храмовой статуей, а не живой девушкой. Утром, перед началом процедуры подготовки Исхода старшей матери, Мисса старалась держаться принятых норм поведения. Но потом, когда они на минуту остались одни в комнате, Мисса подняла лицо на Пэра. Ее глаза, отразившие скрытую до этого времени боль и тоску, наполнились слезами. Мисса уткнулась лицом в грудь Пэра. Беззвучные рыдания сотрясли ее тонкую фигурку.
Пэр стоял молча, приобняв Миссу за плечи. Он знал, как Мисса любила свою старшую мать. В те дни, когда Пэра приглашали к ней в дом, он всегда испытывал почтительную робость перед строгой величественностью облика Адель. И, тем не менее, он знал, что ее доброта и любовь, скрывавшиеся под строгой внешней маской, были без меры и границ. Адель понимала каждое движение души своих подопечных. Она всегда знала, что сказать им в горькие или трудные моменты жизни…
Размеренный ход процессии, мерно-торжественный голос, возглашающий Моления о восхвалении мудрости и высшей справедливости богов Лакки, погружал всех в состояние умиленного экстаза. Поднятые вверх одухотворенные лица, светящиеся взгляды были полны неподдельного проявления чувств. Пэр искоса наблюдал за идущими рядом людьми. Почему-то у него возникло чувство неприятия всего того, что он видел. Рокочущий голос Главного Жреца не мешал Пэру предаваться своим мыслям. Он думал о том, почему так случается. Те, кто дорог и полон сил, нужный еще многим интеллактам, по воле богов Лакки должен без раздумий и просьб уходить в неизвестность навсегда.
Главный Жрец был предельно лаконичен и сух: «Ты, юноша, просишь меня о великом деянии. Многие об этом просили, но так определено изначально богами Лакки, так тому и быть впредь». Пэр никому не говорил о своей встрече с Главным Жрецом. Это было его личным велением души и сердца. Он не мог дольше переносить состояние Миссы. Ее погруженность в себя, отрешенность от всего, что еще недавно приводило ее в восторг, вызывали у него чувство беспомощности и сострадания к ней.
За то время, что было отпущено для приведения всех дел старшей матери Адель в Аврелионе, Мисса замкнулась в себе. Ее отношения с Пэром стали казаться ему какой-то сухой оболочкой, в которой гремят сухие, прошлогодние семена. Он безуспешно пытался пробиться к душе Миссы. Не то, чтобы он не понимал ее состояния. Тот замкнутый наглухо мирок мог навсегда замкнуть ее душу. Она даже отказывалась встречаться с Адель.
Отчаявшись, Пэр в какой-то момент решился на невообразимый поступок. Никогда до этого он не пользовался своим сверхъестественным даром. В силу своей душевной деликатности