Дискурсивный разлом социального поля. Уроки Евромайдана. Ольга БайшаЧитать онлайн книгу.
хотя бы временной. То же самое происходит с любыми другими тотальностями: внутри каждой из них существует много частных различий (партикуляризмов), но на какой-то момент – момент дискурсивной фиксации – они как будто уходят на второй план и перестают быть заметными.
В теории популизма Лаклау, на которой основана часть анализа, представленного в данной книге, «народ» появляется тогда, когда одно неудовлетворенное социальное требование[1] объединяется с другими требованиями и когда эти требования «эквивалентно» объединяются, чтобы противостоять установленному порядку. Эта цепочка различных, а иногда даже несоизмеримых претензий эквивалентна только в одном смысле: по отношению к тем, кто исключен из популистского коллектива, именуемого «народ». Как правило, исключенным в популизме является «антинародный режим»; иногда, как в случае с Евромайданом, в «инородцы» попадают и «прислужники режима». Так или иначе, но исключение «инородности» является условием, приводящим к появлению «народа» и возникновению популизма.
Согласно Лаклау, любая популистская идентичность требует названия, которое служит «клеем» для дискурсивного объединения разнородных элементов невозможного, но необходимого целого. Таким образом, имя популистской идентичности «становится чем-то вроде пустого означающего», играя центральную роль в обеспечении единства и идентичности популистского коллектива. Это пустое означающее может стать «плавающим», если оно будет связано с альтернативными цепочками эквивалентности, организующими альтернативные дискурсы. Поскольку любая совокупность разнородных элементов может быть «склеена» только общим названием (пустым означающим), и поскольку «крайняя форма партикулярности – это индивидуальность», популистское сообщество часто идентифицируется с именем своего лидера [Laclau, 2005, p. 100].
По мнению Лаклау, процесс «наделения» одного конкретного означающего смыслом «мифической полноты» немыслим без «аффекта» – момента «наслаждения» [Ibid., p. 101–115]. Когда появляется «народное требование», эмоционально сформированное из множества неудовлетворенных требований, возникает внутренняя антагонистическая граница, отделяющая институционализированную систему от народа. Происходит дихотомический разлом, обусловленный использованием привилегированных означающих «режим», «олигархия» и т. п. – для обозначения совокупности «порочного другого» (и его приспешников), а также «народа», «нации» и т. п. – для обозначения «хороших нас».
Лаклау считает, что любой политический проект в известной мере является популистским, что, однако, «не означает, что все они в равной степени популистичны: это зависит от расширения цепи эквивалентности, объединяющей социальные требования» [Laclau, 2005, p. 154]. Чем длиннее цепочка, тем она инклюзивнее. Как объясняет Янис Ставракакис: «При инклюзивном популизме дихотомизация политического пространства организована в основном вертикальным образом (вверх/вниз, вверх/вниз),
Лаклау использует понятие «демократические требования», но подчеркивает, что они не имеют ничего общего с демократическим режимом и не подразумевают никаких нормативных суждений. Имеются в виду любые претензии, которые предъявляют системе разного рода аутсайдеры (underdogs) [Laclau, 2005, p. 125]. Именно из-за того, что это могут быть любые требования к системе – даже фашистские, – я предпочитаю называть их социальными, а не демократическими, как Лаклау.