Богословие истории как наука. Опыт исследования. Священник Михаил ЛегеевЧитать онлайн книгу.
и се, жив» (Откр. 1:18)
– «Был, и нет его, и явится» (Откр. 17:8)[175]
– «Нет его, и выйдет из бездны, и пойдёт в погибель» (Откр. 17:8)[176]
Вечеря Божия, представляющая окончание последней из семи чаш, или язв, («чашу вина ярости гнева Его» (Откр. 16:19), «великую вечерю Божию», гнева Божия (Откр. 19:17)) и, одновременно, торжественный и вечный пир Христа с верными («Брачную вечерю Агнца» (Откр. 19:9)), являет момент высшего и окончательного противоположения, конфликта между Богом и миром, окончание великой борьбы двух «градов» (водительствуемых Богом и диаволом), и конец истории (Откр. 21:1). Участие Церкви в чаше гнева Божия (ср. Откр. 18:6), как и участие её в собственном брачном пире, представляет собой единый пир Христа и, вместе с тем, таинственную богословскую антиномию, неразрешимую в самой истории. Готовность Церкви ко браку со Христом[177] через христоподобное прохождение ею и окончание истории знаменует её окончание.
Последние главы (Откр. 21–22), посвящённые видению небесного Иерусалима, вновь отсылают нас к метаистории, к вечности, смыкаясь с началом Откровения (Откр. 1:8) и даже началом Евангелия от Иоанна (Ин. 1:1). Это «возвращение в вечность» будет, однако, уже исполнено историей, включит её в себя как ставшее вневременным достояние богочеловеческой жизни Христа и Его Церкви. Так, образы вечности в Откровении представляют Христа («Конь белый», на котором сидит Христос (Откр. 19:11))[178], Церковь («море стеклянное» (Откр. 4:6))[179], вечное соприсутствие с Богом ангелов («Ангелы на конях белых» (Откр. 19:14)). «Книга жизни» (Откр. 13:8; 20:12; 21:27), – ещё один и важнейший образ вечного и вневременного со-бытия праведных с Богом, «метаистории», превышающей, но и заключающей в себе совершившуюся историю; но, вместе с тем, «книга жизни» есть и сама Церковь – её история и её вечность, вобравшая в себя историю. Такими же «книгами» выступают и жизни и истории отдельных людей (Откр. 20:12). Присутствуют в Откровении и земные, «исторические» образы вечности – образы реки, улиц, месяцев года (Откр. 22:1–2 и др.); они также свидетельствуют о таинственном характере вечности, катафатически превышающем собою время и историю[180].
1.6. Заключение
Библия – книга о прошлых, настоящих и будущих путях истории: истории всецелой Церкви, общины, отдельного человека перед лицом Бога, но и истории мира, социума, человека в мире. Эта история, во всей многомерности её аспектов, представляет собой пространственно-временно́е поле взаимодействия Бога и Человека[181], где «историческая жизнь Логоса… нормирует всю историю, воздействуя… изнутри живого средоточия самой истории»[182], где действует вся Святая Троица, но и где человек становится таким же свободно действующим лицом, как и Бог.
Библейский историзм находит своё продолжение в Церкви – в её жизни, учении, самой истории. Это продолжение предполагает определённое развитие церковной историко-богословской мысли; однако её ядро, семя, богооткровенная полнота смыслов, заключённые в Священном Писании, остаются неизменными на все времена.
Так
Ср.: «одна из голов его как бы смертельно была
Указание на иллюзорность зверя и его «исцеления»: он выйдет из ниоткуда и пойдёт в никуда.
«Наступил брак Агнца, и жена Его
Ср.: тот же образ, но выступающий образом некоего исторического времени (Откр. 6:2).
Ср. с другим образом – «стеклянного моря, смешанного с огнем» (Откр. 15:2), – образ жертвы Церкви в истории (при язвах) и проникновения вечности в историю. Ср.: образ народов – «во́ды» (Откр. 17:15).
Образами времени наделено также и изображение вечности мучений в «озере огненном и серном» (Откр. 20:10).
«Между человеком, каким он был явлен при изначальном устроении мира, и тем, каким он явится по кончине всего, существует подобие, ибо в равной мере носят они Божественный образ. По этой причине весь род человеческий именуется единым человеком, ибо для могущества Божия не существует ни прошедшего, ни будущего… Поэтому вся наша природа, простираясь от первого до последнего, есть единый образ Того, Кто есть “Сый”» (