Сокол Ясный. Елизавета ДворецкаяЧитать онлайн книгу.
что волки по дороге съедят? – усмехнулся отец.
– С тобой, батюшка, не боимся! Пусть они тебя боятся!
Девушки не зря гордились: их отец, средний сын Леженя, был самым рослым и могучим мужиком в роду; до женитьбы он несколько лет оставался бессменным вожаком молодежной «волчьей стаи» и после того еще долго славился как лучший боец на всей Сеже и окрест. К тому же Путим был умен и рассудителен, пользовался всеобщей любовью, и родичи не сомневались, что после смерти отца именно его, а не старшего брата Радоту, болезненного и вялого, назовут старейшиной Заломичей. В нем словно заново родился Залом Старый, основатель рода, о котором рассказывали предания. Старики говорили, что Залом – не первоначальное имя пращура, а прозвище, возникшее, когда он «заломал» местного голядского князька в рукопашном поединке. Ибо издавна всеми землями вокруг владело племя голяди, а люди словенского языка стали проникать сюда в последние лет двести – где миром, а где и войной. Лет десять назад Заломичи на старом валу заново построили стены из продольно уложенных бревен взамен обветшавших, еще голядской постройки, и сейчас жили в самом большом и прочном городке на всей Сеже. Голядью же было и заложено святилище Овсенева гора, где они поклонялись своему богу Овсеню – волхвы говорили, это не то Ярила, не то Дажьбог. При Заломе, восемь поколений назад, словене завладели этим краем, но голядь не исчезла совсем: частью смешалась с ними, частью жила обособленно, но некоторые роды по старой привычке приезжали по большим праздникам на Овсеневу гору, и у них был заключен ряд с местной волостью, позволявшим им приносить жертвы заодно со словенами. Свой род сежанские словене вели от древнего прародителя Крива, в котором воплотился сам Велес. Прямым потомком Крива и верховным жрецом племени считался смолянский князь, которому сежане платили дань и таким образом причисляли себя к большому, иначе старшему племени кривичей.
У сежанских кривичей поддерживался старинный обычай – хлеб, выпеченный из последнего зерна прошлого урожая, нужно было разделить со всей родней. А поскольку хлеб кончался, как правило, у всех одновременно, то с разницей в несколько дней все сежане и касняне начинали ходить из веси в весь с караваями, где мука была перемешана с растертой белокрылкой, толокнянкой или желудями, зато обернутыми самыми красивыми вышитыми полотенцами. Из последнего зерна с толокнянкой, собранного со всех заломичских хозяек, Бебреница и Муравица испекли восемь караваев – по числу родов, находившихся с Заломичами не далее седьмой степени родства – и каждый завернули в вышитое полотенце. С караваями снарядили посланцев в разные стороны: туда, откуда Заломичи брали жен для сыновей, отдавая взамен своих дочерей. Самому Леженю, да и Радоте не под силу было пускаться в дальний путь, и Путим, как старший после них, сам отправился к наиболее близкой родне – Хотиловичам.
Самая близкая родня, жила, однако, далеко – целый