Очерки из истории канонического права XI–XII вв.: Ансельм Луккский, Феодор Вальсамон, Нерсес Лампронский. Андрей Юрьевич МитрофановЧитать онлайн книгу.
что эта критика детища григорианской реформы родилась не на пустом месте. Еще в начале XIV столетия современники папы Бонифация VIII нещадно бичевали непримиримого Римского архиерея, отвергая в его лице то теократическое учение, основы которого были заложены в XI в. Григорием VII и его единомышленниками. В частности, Данте Алигьери, поместивший Бонифация VIII в один из кругов Ада, вложил в уста апостола Петра такие слова:
Тот, кто, как вор, воссел на мой престол,
На мой престол, на мой престол, который
Пуст перед Сыном Божиим, возвел
На кладбище моем сплошные горы
Кровавой грязи; сверженный с высот,
Любуясь этим, утешает взоры…
Невеста божья не затем взросла
Моею кровью, кровью Лина, Клета,
Чтоб золото стяжалось без числа;
И только чтоб стяжать блаженство это,
Сикст, Пий, Каликст и праведный Урбан,
Стеня, пролили кровь в былые лета.
Не мы хотели, чтобы христиан
Преемник наш пристрастною рукою
Делил на правый и на левый стан;
Ни чтоб ключи, полученные мною,
Могли гербом на ратном стяге стать,
Который на крещеных поднят к бою;
Ни чтобы образ мой скреплял печать
Для льготных грамот, покупных и лживых,
Меня краснеть неволя и пылать! …[4]
В другом месте Данте, рассказывая о несчастной судьбе кондотьера Гвидо да Монтефельтро, называл папу Бонифация «первоначальником новых фарисеев»:
Первоначальник новых фарисеев,
Воюя в тех местах, где Латеран,
Не против сарацин иль иудеев,
Затем что в битву шел на христиан,
Не виноватых в том, что Акра взята,
Не торговавших в землях басурман…[5]
Гневные филиппики в адрес Бонифация VIII встречаются в «Божественной Комедии» неоднократно. Старший современник Данте францисканский поэт и юродивый Якопоне да Тоди был более откровенен. Для него папа, который довел до апогея теократическое учение – новый Люцифер, безжалостный и нечестивый.
О папа Бонифаций, – я ношу твой префаций
Проклятья и отлучения…
Благодатью прошу тебя о том, чтобы ты изрек мне: Отпущение!
И иные кары мне ослабил до тех пор, пока я мир не оставил…[6]
Новый Люцифер – на папском седалище,
Богохульный язык – им ты отравил мир…[7]
Несмотря на изменившиеся культурно-исторические и социально-политические условия, антипапская литература раннего Возрождения, написанная на народном языке – тосканском или умбрийском, – поразительным образом перекликается с антиреформаторскими памфлетами второй половины XI столетия, написанными на латыни и направленными против церковных преобразований
4
(
5
(
6
(Historia de la Iglesia Catolica… P. 587).
7
(Historia de la Iglesia Catolica… P. 581).