Логово тьмы. Цикл ВОИН. Дмитрий ЯнковскийЧитать онлайн книгу.
глаза и чистое сердце, высокий, тощий, черноволосый, доверчивый – лепи с него что захочешь. В какие руки попадет, то с него и станет. Благо, что Сершхан перед смертью успел завещать ему колдовскую сабельку, может, теперь он сумеет миновать кривые дорожки жизни.
Микулка с радостью оставил бы юношу в Киеве, но в дальней дороге может понадобиться любая помощь, а верные друзья, с какими и к Ящеру в подземное царство не страшно идти, остались в городе. Ратибор еще не совсем оправился от страшных ожогов и хоть и рвался в путь, но Белоян даже слушать ничего не хотел. Никаких, мол, походов, пока вся шкура на теле не сменится. А поскольку на честность хворого стрелка надежды было мало, пришлось Волку остаться с ним, не то убег бы точно, не придумали еще против Ратибора ни стен, ни ворот.
Пятидесятилетний Жур выглядел куда внушительнее. Крепкое жилистое тело и сосредоточенное лицо – все говорило о его ловкости и быстроте. Но слепой – он и в Царьграде слепой… Да и не шибко доверял Микулка новому знакомцу, слишком много тайн было связано со странным волхвом.
Взять хотя бы его слепоту. Глаза выжжены, только страшные шрамы под густыми бровями, а ходит без сторонней помощи, посохом разве что для виду в землю тычет. Дрова рубит сам, а из лука бьет краше, чем многие зрячие. Чудно… -Может, не врет, что не глазами мир видит, а выучился узнавать будущее на несколько мгновений вперед? Не надолго, говорит, не дольше, чем нужно человеку на переход в полсотни шагов, но хватает, чтоб метко стрелять и не тыкаться носом в каждое дерево.
О такой странной способности^ Микулка доселе не слыхивал, и доверия к Журу это не прибавляло. Да и рассказывал волхв о себе очень мало, неохотно, чуть не клещами каждое слово приходилось вытягивать. Зато многие из них бывали ценнее четверти пуда золота…
Уже с пяток верст трое путников ехали молча – Жур привычно погрузился в задумчивость, Микулка тоже помалкивал, устав из него словеса вытягивать, а Мякша стерегся зазря тревожить более опытных спутников. Только копыта мягко шуршали пожухлой травой, лишь кони тревожно фыркали, потягивая ноздрями знойный воздух последних дней бабьего лета.
А над багряно-желтыми кронами далекой рощицы синели скалистые глыбы Рипейских гор, зябкий холодок сползал из расщелин, напирая с огромного ледяного щита за студеным морем. Бушевавшая за горами стужа нетерпеливо рвалась в напуск на занятые людьми земли, словно не могла дождаться, когда догорит золотой костерок осени.
Микулка представил, какие злые ветры ревут сейчас в скалистых ущельях, и зябко поежился, несмотря на окутавший землю зной. Эта жара была похожа на приговоренного к казни – вроде еще жива, но уже наверняка мертва, обречена и даже забыта, погребенная под скрипучей снежной поступью приближающейся зимы. Следовало спешить, не то через седмицу-другую тут не пройдет ни пеший, ни конный, а злая стужа будет пожирать людское тепло, как стая голодных волков.
Паренек