Тайна цыганского фургона. Фергюс ХьюмЧитать онлайн книгу.
ь к любой опасности; стройный и с прямой осанкой, худощавый, как тополь, и переполненный пылким жаром юности. Женщины, увидев его чисто выбритое лицо, загорелое и гладкое, правильной формы, с прямыми чертами, и коротко подстриженные темные волосы, назвали бы его красивым. Решительно сжатые губы, проницательные серые глаза, сильная челюсть и квадратный подбородок – все выдавало в нем прирожденного лидера. На войне он мог бы стать командиром, в мирное время – руководить большим делом, строго, но справедливо.
И все же одет он был в выцветший серый дорожный костюм и поношенную кепку, рваные гетры и тяжелые ботинки, управлял ветхой повозкой, груженной цыганскими товарами. Вид такого человека в столь неказистом транспорте несомненно поразил бы наивного господина из пьесы Мольера, удивлявшегося лишь тогда, когда встречал добродетель там, где встретить ее не ожидал. Деревенский полицейский, прогуливавшийся вдоль дороги, с Мольером был незнаком, и все же он был поражен, когда унылая старая повозка с грохотом выехала из-за поворота. Загадочный извозчик был последним человеком, которого он ожидал увидеть перед собой в этой богом забытой деревушке.
В тот же момент правая рука констебля Селвина метнулась к шлему, в то время как его широкое, круглое лицо выразило чрезвычайное и искреннее удивление.
– Мистер Лоусон!
– Селвин! – Лоусон говорил непринужденным, повелительным тоном, дружелюбно, но не скрывая свое главенство. – Мы расстались в Кейптауне пять лет назад, чтобы встретиться в этой деревушке Рип ван Винкля[1]. Какого черта ты здесь делаешь?
– Я – полицейский в деревне Сарли, сэр. Женат, без детей, попал в полицию через шесть месяцев после того, как мы дошли до Альберт-дока. А вы, сэр? – Селвин внимательно оглядел одежду собеседника и его повозку. – Вы, сэр, на спор это делаете?
– Я делаю это, чтобы заработать себе на жизнь, Селвин. После очередного путешествия – жаль, что тебя не было со мной в тот раз, – я направился в Южную Америку и провел уйму времени в дикой местности. Вернулся домой в прошлом году и узнал о смерти отца, который не оставил мне ничего, кроме своего благословения.
– Полковник мертв, сэр?
– Два года, как мертв. Потерял все свои деньги в каких-то спекуляциях, и мне пришлось обеспечивать себя самому. Я спас мать какой-то цыганки, когда она тонула, и когда она умерла девять месяцев спустя, то оставила мне эту повозку и лошадь. Так как я не мог позволить себе открыть лавку, я решил заняться разъездной торговлей.
– Но такой джентльмен, как вы, мистер Лоусон…
– Ничего страшного, Селвин. Я превосходно провожу время, хотя такие приключения, как тогда в Африке, теперь уже не случаются. Но раз ты здесь, я хочу остановиться где-нибудь поблизости на эту ночь. – Сарлийский лес – неплохое место, – с готовностью предложил полицейский, ткнув пальцем за левое плечо. – Четверть мили вперед, сэр, там есть хорошая поляна и вода для лошади. Никто вас не потревожит, кроме разве что меня, а уж я… – с жаром добавил Селвин. – Не в моем обычае так обращаться с джентльменом, который спас меня ото льва, который уже был готов сожрать меня, словно пророка Даниила!
– Его тоже не съели, – ответил Лоусон, смеясь. – Навести меня попозже вечерком.
– Есть, сэр! – выпалил Селвин и отдал честь. – Могу я что-нибудь сделать для вас, сэр?
Лоусон вынул шиллинг из кармана.
– Табак!
– Моряцкая нарезка, сэр? – Полицейский ловко прокрутил монету в руках. – После двух лет охоты и перестрелок плечом к плечу с вами, сэр, я знаю ваш вкус, как никто другой. – Он стоял и смотрел на повозку восхищенным взглядом. Его восхищение, конечно, было обращено на возницу, а не на саму повозку, которая вызвала у него отвращение.
Дик – этим сокращенным именем называли Лоусона немногие близкие друзья – с легкостью нашел этот лес, но поляну, спрятавшуюся в самом сердце чащи, ему пришлось поискать. Здесь, рядом с чистым прудом, под сенью шелестящей листвы молодых буков, он остановил свою обветшалую повозку, чтобы разбить лагерь, как в старые добрые дни в Африке. Но теперь с ним не было ко всему готового Селвина, чтобы помочь ему, как в былые времена, и он сожалел об отсутствии товарища. Но, как бы там ни было, отработанными на протяжении многих лет движениями он распряг старую клячу, нашел ей место для пастбища и привязал ее. Рядом проходила петляющая тропинка, которая, насколько он знал, никуда не вела, и он привязал животное к березе рядом с началом тропинки. Потом разжег костер, наполнил котелок из бурлящего ручья, который впадал в пруд, и приготовил сковородку для жарки яиц и бекона.
К тому времени, как он выложил свой оловянный столовый сервиз – вилку, нож и ложку – на грубую белую скатерть, расстеленную на удобном пеньке, вода уже кипела, а содержимое сковородки зашипело. Дик заварил горячий крепкий чай, чтобы насладиться поистине замечательным ужином, который был как раз кстати после его долгой поездки из Тархавена в эту глухую деревушку. Не то чтобы он знал деревню Сарли или желал здесь побывать, но он знал, что она находилась достаточно далеко. В то же время он был крайне удовлетворен своим уединением и лениво прилег
Рип ван Винкль – персонаж одноименной новеллы Вашингтона Ирвинга, заснувший в горах и проспавший 20 лет. Вернувшись домой, он обнаружил, что все его знакомые умерли, дом давно разрушен, а сам он превратился в старика. Олицетворение человека, отставшего от времени и растратившего жизнь впустую.