Семьсот километров любви. Екатерина ДибривскаяЧитать онлайн книгу.
тишина. По правде сказать, я даже представить не могу ситуации, в которой я бросил бы Марину бороться с опухолью в одиночку ради нескольких часов свободного секса без обязательств в неделю.
– Она с пониманием относится к моему решению, вы не подумайте, что я мразь конченная. По первости я даже ночевать оставался с ней. Чтобы ей не так тяжело было привыкать к новой реальности. А теперь, спустя год, она окончательно оправилась после развода, и я действительно готов двигаться дальше. – Он осматривает всех нас, но почему-то останавливается взглядом на мне. – Мне тяжело далось решение о разводе, но и она не оставила мне выбора. Она отказалась от попыток вылечиться. Слишком низкая вероятность успеха. Она решила не тратить время на полноценное лечение, принимает какую-то сдерживающую рост опухоли терапию и просто живёт в ожидании конца.
– Да, чувак, – сочувственно говорит ему более молодой программист Иван, – не повезло тебе. Я свою Эльку силком бы потащил на лечение. Заставил бы. Уговорил. Это не дело – принимать такие решения, бросать близких, семью, детей.
Я хочу поддержать. Я бы Марину тоже отправил на лечение. Нашёл бы лучшие клиники и врачей. Мои сыновья не смотрели бы, как постепенно увядает их мать. Но следующие слова Артура заставляют меня перестать быть эгоистом и посмотреть на жизнь под другим углом.
– Я её понимаю. Потратить два года на агрессивную химиотерапию, лучевую, бесконечные больничные коридоры, вереницу врачей и горсти таблеток, вечные анализы, обследования… Не имея даже гарантии в тридцать процентов, что это сработает, – он тяжело вздыхает, – или относительно прежняя жизнь, те же самые два года рядом с семьёй, дома, занимаясь любимыми делами… Я понимаю её выбор, но не обязан его принимать. Возможно, ей нужна мощная мотивация, чтобы нырнуть в борьбу с болезнью. Так считает психолог, с которым я советовался перед разводом.
– У вас же ребёнок, – удивляюсь я. – Это ли не мотивация?
– Это мотивация бездействовать. Жить прежней жизнью. Чтобы ребёнок был рядом. Не видел мать больной и слабой, на больничной койке, а в конце неизбежно потерял…
– Не уверен, что принял бы такое решение даже от своей бывшей жены, – протягиваю я. – Но не зря говорят, что у женщин мозг устроен иначе.
– Это точно, – подхватывает Дмитрий. – Моя мне прямо говорит: можешь изменять, но чтобы я об этом ничего не знала. И я постоянно думаю: как ниндзя что ли?
Пьяный мужской разговор снова возвращается к теме измен, и я окончательно расслабляюсь. И даже почти не думаю об Арине.
11. Москва
К середине третьей недели я понимаю, что ничего не могу поделать с томлением внутри себя. У Катюши завершаются занятия в языковой школе, и я отвожу её на дачу к родителям.
Мама не понимает, зачем я снова еду на выходные в Санкт-Петербург, если могу отдохнуть на даче, сходить с дочерью на озеро, выспаться, поесть клубники с грядки и позагорать. А я не могу объяснить.
Не могу же я сказать, что мне нужно,