Антонио Сальери. Интригант? Завистник? Убийца?. Сергей НечаевЧитать онлайн книгу.
едомолвок и околичностей рассеять то ложное и наносное, что накопилось в сальериане, восстановить факты, непредвзято рассмотреть взаимоотношения капельмейстера с современниками и вдумчиво разобраться в разноречивых сообщениях. В этом заинтересована, прежде всего, история музыки, но также и история литературы. В этом горячо заинтересованы широкие массы любознательных читателей.
Борис Штейнпресс
музыковед
Предисловие
Откуда мы все черпаем информацию об Антонио Сальери? Подавляющее большинство людей – из произведения А. С. Пушкина «Моцарт и Сальери», которое многие «проходили» еще в школе.
«Моцарт и Сальери» А. С. Пушкина – это трагедия, очень глубокая, помеченная печатью мощного гения, хотя и небольшая по объему. Ее главная идея – вопрос о сущности и взаимоотношениях таланта и гения.
В свое время В. Г. Белинский написал:
«Есть организации несчастные, недоконченные, одаренные сильным талантом, пожираемые сильной страстью к искусству и к славе. Любя искусство для искусства, они приносят ему в жертву всю жизнь, все радости, все надежды свои; с невероятным самоотвержением предаются его изучению, готовы пойти в рабство, закабалить себя на несколько лет какому-нибудь художнику, лишь бы он открыл тайны своего искусства. Если такой человек положительно бездарен и ограничен, из него выходит самодовольный Тредьяковский, который и живет, и умирает с убеждением, что он – великий гений. Но если это человек действительно с талантом, а главное – с замечательным умом, со способностью глубоко чувствовать, понимать и ценить искусство – из него выходит Сальери».
Вряд ли Белинский много знал о реальном Антонио Сальери. Будучи литературным критиком, он анализировал произведение Пушкина. И он соединял для себя реального Сальери и Сальери литературного. Соединял настоящего человека и придуманный персонаж. К сожалению, так поступают очень многие…
В. Г. Белинский пишет:
«У Сальери своя логика; на его стороне своего рода справедливость, парадоксальная в отношении к истине, но для него самого оправдываемая жгучими страданиями его страсти к искусству, невознагражденной славой. Из всех болезненных стремлений, страстей, странностей самые ужасные те, с которыми родится человек, которые, как проклятие, получил он при рождении вместе со своей кровью, своими нервами, своим мозгом. Такой человек – всегда лицо трагическое; он может быть отвратителен, ужасен, но не смешон. Его страсть – род помешательства при здравом состоянии рассудка. Сальери так умен, так любит музыку и так понимает ее, что сейчас понял, что Моцарт – гений, и что он, Сальери – ничто перед ним. Сальери был горд, благороден и никому не завидовал. Приобретенная им слава была счастьем его жизни; он ничего больше не требовал у судьбы, – вдруг видит он «безумца, гуляку праздного», на челе которого горит помазание свыше».
Итак, с подачи Пушкина Белинский утверждает, что Сальери – ничто по сравнению с Моцартом. К сожалению, так же считают очень многие. Но при этом так считающие люди в подавляющем большинстве ничего не знают о реальном Антонио Сальери и никогда не слышали его музыку.
Русский литературовед Д. Н. Овсянико-Куликовский в своей книге о Пушкине, изданной в 1909 году, пишет:
«Моцарт и Сальери», вместе с другими «драматическими опытами» Пушкина, справедливо причисляется к совершеннейшим созданиям его гения. Трудно представить себе художественное произведение, которое было бы, при меньшем размере, богаче содержанием».
И это действительно так. Только в этом-то как раз и заключается главная проблема.
Д. Н. Овсянико-Куликовский продолжает:
«Это не ребус, который еще нужно разгадать. Моральная мысль произведения обнаруживается сама собою. Психология зависти, как страсти, исчерпана в монологах и репликах Сальери, а изображение и истолкование натуры и гения в лице Моцарта должно быть признано одним из самых удивительных, истинно гениальных откровений Пушкина».
По мнению Д. Н. Овсянико-Куликовского, в произведении Пушкина есть лишь единственный недочет – «читателю может прийти в голову, будто сам Пушкин разделяет мнение Сальери, что Моцарт, как гений, – «гуляка праздный», что его гениальность избавляет его от необходимости работать, совершенствоваться, и его творчество обходится ему даром, являясь исключительно плодом какого-то «наития», какого-то непонятного чудесного «вдохновения»».
И получается, что литературоведу даже не приходит в голову, что «недочетом» может быть и другое – что литературный персонаж, взявший имя реально жившего человека, не соответствует сути этого человека, наводит на него напраслину, оговаривает его и незаслуженно очерняет в глазах потомков.
Д. Н. Овсянико-Куликовский рассуждает так:
«Гениальность есть особый тип умственного труда, а не праздности, и гений – всегда труженик. Пушкин должен был знать это по собственному опыту».
Итак, пункт первый: Пушкин – это гений.
Д. Н. Овсянико-Куликовский пишет:
«Психология гения – Моцарта – построена путем ее противопоставления