Кокон. Ева ВишневаЧитать онлайн книгу.
обволакивает.
«Закрой глаза и смотри», – всплывают в памяти бабушкины слова.
«Да что же можно увидеть с закрытыми глазами?».
«Целый мир».
На одном из переплетений Сидирисса берет себя в руки и гадает, что делать дальше. Вернуться? Продолжить путь?
После звериного хотелось близкого, понятного. Человеческого. Отыскать бы какой-нибудь город или селение, а там все равно кого – мужчину, женщину, старика, ребенка. Сид больше не боится забираться людям под кожу.
Страх исчез не сразу, бабушкин запрет глубоко пустил свои корни. А после случая с Мареком… Сид ходила к нему, просила не распускать слухи. Бывший жених извинился: мол, никому не хотел рассказывать. Но чужой голос в голове, странные воспоминания, теснившие его собственные, незнакомые чувства – все это было жутко. Так жутко, что Марек, выбежав из дома Сидириссы в тот злополучный день, когда она решила открыть тайну, не нашел ничего лучше, чем утопить свой страх в крепких напитках. А что у пьяного на уме…
«Посудачат и перестанут»,– решила тогда Сид. Но время шло, а сплетни множились. Прежние знакомые прятали глаза при встрече, улыбались через силу. «А им-то что я сделала?» – но спросить не хватало духу. Сидирисса старалась быть милой, приносила на работу конфеты и печенье. Перестала, когда однажды утром случайно обнаружила угощения в мусорном ведре.
Потом Сид стала находить обидные записки в своем рабочем столе. Кто-то мазал дверь ее дома черной краской, бил окна, сдергивал одежду с натянутых во дворе бельевых веревок. Сидирисса не могла поверить, что стала жертвой нападок из-за пьяных бредней Марека. Но потом поняла: односельчанам просто нужен был кто-то слабый. Кто-то, с кем можно поразвлечься, сделать героем отвратительных сплетен. «Они скоро устанут, – успокаивала она себя. – И все потечет по-прежнему».
Однажды Сид слонялась по поселку бездомной собакой и увидела Марека. Мужчина снова был пьян, брел по дороге нетвердыми шагами. Сид засеменила следом, жалобно подвывая, ткнулась в ладонь мокрым носом. Марек остановился, попытался нагнуться, но не удержал равновесия, упал. Сидирисса вылизала его лицо, отчего-то неприятно-кислое. «Я люблю тебя, Марек. Больше всего на свете люблю». Мужчина пьяно смеялся, шутливо отбиваясь.
Оцепенел, встретившись с ней глазами.
Внезапно его лицо исказилось, вытянулось в страшной гримасе; Сидирисса почувствовала, как нога в тяжелом ботинке угодила ей в мягкий бок. Отползла, скуля, подволакивая ослабевшие от удара лапы. «У-у-у, вали, гадина!» – кричал Марек и, кажется, пытался забросать ее камнями.
Перед глазами стояла мутная пелена, хотелось выскользнуть из собачьего тела, вернуться к себе, в уютное кресло, в прогретый дом. Вместо этого Сидирисса забилась в ближайшую подворотню, в просвет между мусорными баками, и здесь, в душной вони, стала смотреть бесхитростные собачьи сны.
Ее разбудили голоса, шуршание пакетов. Подождав, пока люди уйдут, Сид выползла из укрытия и, прихрамывая, поплелась к дому. И только добравшись до крыльца, она позволила себе вернуться.
Сидирисса