Исповедь. Новруз МироновЧитать онлайн книгу.
Вся это глубоководная муть размышлений занимала его сознание и лихорадочно копошилась в его подсознании муравьиным роем. Эту детскую травму невозможно было вычесть. Вычет любого недуга не вытесняет вас из стен уплотнившейся боли. Он целиком и полностью согласился с утверждением Камю «Чтобы управлять человеком нужно заставить его страдать». Я же в свою очередь согласился с этой очевидностью намного позднее.
Беспристрастная тишина, обитающая во всём доме, покидала свои покои только тогда, когда Александр врывался в неё в своё летнее времяпрепровождение. Подобно юношеской егозе он наполнял собою родной дом какофонией своего переменного настроения. Прихоти его целиком и полностью зависели от его настроя. Его стремление жить, не поддавалось вразумительному объяснению, с лёгкостью преодолевая судьбой воздвигнутые рубежи, он по инерции следовал по своему пути. Нам не раз доведётся осматривать их с отцом безлюдные хоромы, поведывавшие нам о некогда поселившихся в них детских фантомах.
Он с детским озорством рассказывал мне презабавные истории его непослушания. О том, как воинственно сражался с докучливой, как казалось ему тогда гувернанткой родом из Франции, в сущности, благодаря которой и изучил картавый благозвучный французский язык. Она была принята в их семью ещё в ту пору, когда они проживали в Великобритании. Переселяясь во Францию, она не скрывала своей радости и представленной возможности вернуться в родную страну.
Её звали Шанталь – каменное место в переводе с французского языка. В своё время мы упустим значение её имени. Её статность женщины бальзаковского возраста проявлялась во всех её внешних действиях и немногословности речи. Лишний раз не выказывала своей ласки по отношению к своим воспитанникам. Отчётливые карие глаза, верно, служили её строгости. Она отгораживалась ото всех, дабы не поддаваться искушению проявления доброты, так как принимала её за слабость. Но наблюдая за ней, невозможно было не заметить её причудливые попытки сокрыть симпатию к отцу Александра. Столь заметная симпатия с возрастающей силой начала набирать обороты после смерти матери Александра. Пожалуй, мы все неумело скрываем свои чувства. Так и её не стоит порицать за неспособность скрывать такой ужасный недостаток как любовь. Такая неумелость простительна для вдовы.
Однажды солнцем, опекающим июльским днём, мы наткнулись на старый чёрный рояль, покрытый многослойной пылью, осиротело восседавший в центре излюбленной нами мансарды. Признавшись мне, что его мать была учителем музыки, и часто тоскуя по созвучью исходившее от её игры, он после её смерти многократно зарывался слезами на нотную гладь. Со временем его отец, долго терпевший продолжительность неиссякаемой тоски по матери, с возлагаемой им самим ответственностью, перенёс рояль в затхлое место их дома. Сам же Александр был способен воспроизвести, пожалуй, только «Собачий вальс» и не большой, но всеми узнаваемый отрывок из «Турецкого марша».