Дети Арбата. Анатолий РыбаковЧитать онлайн книгу.
два антипартийных выступления. Первое – вылазка Панкратова против марксизма в науке об учете, второе – выпуск тем же Панкратовым стенной газеты. Пособниками Панкратова оказались комсомольцы Руночкин, Полужан, Ковалев и Позднякова. Коммунисты и комсомольцы группы не дали им отпора. Это свидетельствует о притуплении политической бдительности.
В праздничном номере газеты, – говорил Лозгачев, – нет передовой статьи о шестнадцатой годовщине Октября, ни разу не упоминается имя товарища Сталина, портреты ударников снабжены злобными, клеветническими стишками. Вот одно из них, кстати, написанное самим Панкратовым: «Упорный труд, работа в моде, а он большой оригинал, дневник теряет, как в походе, и знает все, хоть не читал». Что значит «труд в моде»?.. – Лозгачев обвел зал строгим взглядом. – Разве у нас труд «в моде»? Трудом наших людей создается фундамент социализма, труд у нас – дело чести. А для Панкратова это всего лишь очередная «мода». Написать так мог только злопыхатель, стремящийся оболгать наших людей. А ведь на прошлом партбюро некоторые пытались обелить Панкратова, уверяли, что его вылазки на лекции Азизяна, защита им Криворучко – случайность.
– Кто это «некоторые»? – спросил Баулин, хотя он, как и все, знал, о ком идет речь.
– Я имею в виду декана факультета Янсона. Думаю, что он не должен уйти от ответственности.
– Не уйдет, – пообещал Баулин.
– Товарищ Янсон, – продолжал Лозгачев, – создал на факультете обстановку благодушия, беспечности и тем позволил Панкратову осуществить политическую диверсию.
– Позор! – выкрикнул Карев, студент четвертого курса, миловидный парень, известный всему институту демагог и подлипала.
– Партийное бюро института, – закончил Лозгачев, – решительно реагировало на вылазку Панкратова и сняло газету. Это свидетельствует о том, что в целом партийная организация здорова. Наше твердое и беспощадное решение подтвердит это еще раз.
Он собрал листки и сошел с трибуны.
– Редактор здесь? – спросил Баулин.
Все задвигались, разглядывая Руночкина. Маленький, косоглазый Руночкин поднялся на трибуну.
– Расскажите, Руночкин, как вы дошли до жизни такой, – проговорил Баулин с обычным своим зловещим добродушием.
– Мы думали, что не стоит повторять передовую многотиражки.
– При чем тут многотиражка? – нахмурился Баулин. – Когда вы выпускали номер, она еще не вышла.
– Но ведь потом вышла.
– И вы знали, какая в ней будет передовая?
– Конечно, знали.
В зале засмеялись.
– Не стройте из себя дурачка, – рассердился Баулин, – кто не дал писать передовую? Панкратов?
– Не помню.
– Не помните… Вас это не удивило?
Руночкин только пожал плечами.
– А предложение Панкратова написать эпиграммы удивило?
– Раньше мы их тоже писали.
– Вы понимаете свою ошибку?
– Если рассуждать так, как товарищ Лозгачев, то понимаю.
– А