Даниэль Деронда. Джордж ЭлиотЧитать онлайн книгу.
собственного рождения с обстоятельствами рождения многочисленных племянников пап. Что, если человек, которого он всегда называл дядей, на самом деле не кто иной, как отец? Некоторые дети, даже моложе Даниэля, познают первые переживания, ворвавшиеся в жизнь подобно зловещему незваному гостю, когда обнаруживают, что родители, которые прежде покупали все, что хотелось, испытывают жесткие денежные затруднения. Даниэль тоже ощутил присутствие незваного гостя, явившегося с маской на лице и подтолкнувшего к туманным догадкам и ужасным откровениям. Интерес, прежде направленный на воображаемый книжный мир, теперь неожиданно сосредоточился на истории собственной жизни; он пытался объяснить уже известные факты и задавал себе новые, болезненно острые вопросы. Дядя, которого мальчик любил всей душой, предстал в образе отца, хранившего главную жизненную тайну и поступившего с ним дурно – да, дурно: ибо что стало с мамой, у которой его забрали? Спрашивать взрослых Даниэль не мог: любые разговоры на эту тему распаляли воображение подобно огненному столбу. Стремительный поток новых образов впервые в жизни захлестнул сознание и не оставил места для спасительной мысли о том, что душевный трепет вполне может оказаться порождением собственной буйной фантазии. Жестокое противоречие между непреодолимым потоком чувств и страхом разоблачения нашло выход в крупных слезах, медленно катившихся по щекам до тех пор, пока не раздался голос мистера Фрейзера:
– Даниэль, разве ты не видишь, что сидишь на книге?
Не оборачиваясь, мальчик тут же поднял книгу с травы, взглянул на смятые страницы и ушел в парк, чтобы незаметно вытереть слезы. Первое потрясение от догадки миновало, уступив место сознанию, что он не знает наверняка, как развивались события, и сочиняет собственную историю точно так же, как часто сочинял истории о Перикле или Колумбе – просто для того, чтобы заполнить пробелы биографии до того, как герои прославились. Однако было несколько обстоятельств, действительность которых не вызывала сомнений: так остатки моста безошибочно указывают расположение арок, – а еще через минуту страшная догадка показалась кощунственной, подобно религиозному сомнению, и оскорбительной, подобно клевете или низменной попытке узнать то, чего знать не полагалось. Вряд ли существовало чувство столь тонкое и деликатное, чтобы душа мальчика не смогла его принять. В результате мучительных переживаний мальчик взглянул на все события своей жизни в новом свете. Подозрение, что окружающие могут знать что-то, о чем не хотят упоминать, послужило основанием скрытности, несвойственной его возрасту. Отныне Даниэль прислушивался к словам, которые до этого июльского дня пролетели бы мимо ушей, а каждое незначительное событие, мгновенно связанное воображением с затаенными подозрениями, порождало новый фонтан чувств.
Одно из таких событий произошло спустя месяц и оставило глубокий след в сознании. Даниэль не только обладал волнующим