Экзотеррика. Василий ГоловачевЧитать онлайн книгу.
и об искусственном происхождении этих формирований), дроны на глубине двух километров под поверхностью южного моря обнаружили нечто, напоминающее купол правильной геометрической формы диаметром около километра. Острые на язык космолётчики сразу окрестили его Опухолью, и капитан Дроздов разрешил Дамиру Волкову взять на борт «голема», катера высшей защиты, учёных и опуститься на дно моря, к Опухоли.
Полетели трое, не считая самого оператора: Шустов, Терехов и контактер-ксенопсихолог экспедиции Дарья Черкесова.
До этого момента «голем» трижды в автономном режиме опускался к «городам» Пушистой, которые показались наблюдателям подозрительно реальными, дважды успешно отражал атаки пыльных смерчей, и его полевая защита позволяла пассажирам чувствовать себя в безопасности.
Однако в кабине расположились в скафандрах, представляющих собой системы выживания в космосе, имеющие неплохой энергозапас. Приказ капитана был однозначен: выполнять СРАМ по полной программе! Дамир был уверен, что это излишняя мера, но возражать капитану не решился.
В одиннадцать часов утра по корабельному времени «голем» стартовал к Пушистой и вскоре завис над морем, получившим название Сердечное; его форма и в самом деле напоминала контур человеческого сердца, каким его изображали в качестве символа медицины.
– Повнимательнее там, лейтенант! – прилетел в наушники шлема Дамира голос капитана Дроздова.
– Будьте уверены! – весело отозвался Волков.
Похожий на дельфина с кожей из ртути аппарат сориентировался по пеленгу беспилотного зонда, зависшего над морем, и нырнул в воду.
«Голем» имел систему обзора, изображения которой передавались на внутренние стенки кабины, поэтому казалось, что пассажиры опускаются в глубину водного бассейна без какой-либо защиты. При необходимости пилот мог взглядом обозначить вектор дополнительного просмотра, и кванк шлюпа делал приближение намеченного участка поля обзора. Дамир пользовался этим вариатором часто, изучая кажущиеся подозрительными сгущения воды.
На глубине двадцати метров от поверхности вокруг аппарата темнота сгустилась до состояния плотной аморфной массы.
Луч прожектора уходил вниз на сотню метров, в нём изредка просверкивали искорки неизвестного происхождения. В глубинах земных водоёмов они означали бы мелких обитателей – рачков, червей, полипов и водорослей, но здешние воды были удивительно безжизненны, и Дамиру не в первый раз пришло на ум чьё-то философское изречение: природа не терпит пустоты. В применении к факту отсутствия жизни на Пушистой оно звучало призывом найти этому феномену объяснение, потому что жизнь на планете приобрела иную форму – форму облачного искусственного интеллекта.
– Игорь Ильич, – обратился молодой человек к Шустову, – всё-таки как вы объясните отсутствие какой-либо формы жизни на Пушистой? Ведь она была, раз существует эта странная робопыль? Не могла же она возникнуть ни с того ни с сего?
– Может