Сокровища чистого разума. Вадим ПановЧитать онлайн книгу.
что я, говоря без лишней скромности, человек привычный. Во время путешествий на «Пытливом амуше» мне довелось испытать прелести участия в бою, но одно дело – активно защищаться, чувствуя локти верных, а главное опытных в таких делах товарищей, и совсем другое – оказаться под огнём в компании двух «ботаников».
Ну, вы поняли.
К счастью, Гатов успел выхватить из рук капитана карту – на ней до сих пор сохранились пятна от мозгов несчастного – и прыгнуть в паровинг. Мы взлетели – Каронимо, как выяснилось, неплохо управлялся с машиной, однако потеряли первый двигатель. Третий, который наспех залатали, начал сбоить почти сразу после взлёта, но самая большая проблема заключалась в том, что Павел поймал пулю. Перед тем как провалиться в забытьё, он успел указать точку, где мы должны оказаться, и даже название уточнил – Паровая Помойка, но следующие шесть часов стали для нас с Бааламестре настоящим испытанием. Кузель тянет, но двигатели работают неохотно, с перебоями; у Гатова поднялась температура, он начал бредить, три раза открывалось кровотечение, которое нам удавалось остановить, однако кошки-мышки со смертью не могли продолжаться слишком долго. Нам нужен был врач. Нужен был ремонт. Мы с трудом представляли, куда летим, и не знали, какой прием нас ожидает. Мы шли выше облаков – чтобы нас не видели с земли – по компасу, два раза отклонялись от курса и возвращались, проклиная свой идиотизм.
Мы стали похожи на невротиков, но мы долетели.
В получасе от Помойки сдох третий двигатель. Мы потеряли скорость и высоту, а ещё через пятнадцать минут отказал и четвёртый мотор, что стало паровингу приговором. Он слишком тяжёл, чтобы держаться в воздухе на одном движке. К тому же в окрестностях Паровой не нашлось ни достаточно большого озера, ни достаточно широкой реки, поэтому приземление, и без того проходящее в режиме неконтролируемого падения, пришлось осуществить на ближайшее поле. Я сломал два ребра, Каронимо – руку, но по сравнению с паровингом мы отделались лёгким испугом – самолёт восстановлению не подлежал.
Переломанные, окровавленные, растерянные, не знающие, что будет дальше, мы выбрались из-под обломков подобно пережившим кораблекрушение морякам. Мы готовились к худшему, думали, что попадём в лапы местных вояк, а оказались среди друзей: подоспевшие с Помойки ребята помогли нам прийти в себя, пригласили врача, а главное – скрыли следы крушения, представив его своим неудачным экспериментом.
Наверное, такое мог проделать только Эзра.
Мы укрылись во владениях старого курильщика, успокоились, пришли в себя, а через пару недель, когда Павел очнулся, у меня с ним состоялся важный разговор:
«Как ты собираешься возвращаться на Кардонию?»
«Не «как», а «когда», – поправил меня Гатов.
«Я понимаю, что тебе нужно оправиться от ран…»
«Не только, друг мой, не только».
В тот момент я ещё не понимал, насколько глубоко влип. Да, на Кардонии галаниты нас преследовали и похитили,