В ожидании страха. Галина МамыкоЧитать онлайн книгу.
одну зарплату, пенсия и зарплата – его, Николая.
У Нади пенсии нет. Она отказалась от осквернения «антихристовыми» документами, отмеченными тенью трёх шестёрок.
Так что отныне её как бы нигде нет. Кроме своей вселенной вместе с церковью на улице Льва Толстого. Кроме своей узкой кровати под бумажными иконами.
Он придумал выход.
– Больше ты моей пенсии не увидишь.
Таков его приговор.
В душе он надеется, что безденежье, голод, нищета образумят её.
Она не откликнулась. Ушла к себе.
– Ты в прелести, Надя, – сказал вдогонку.
А как хорошо всё начиналось…
Жили душа в душу. Он на работе, в командировках, а в сердце – Надя, а дома – тыл, любовь, уют. У Нади – работа. И – домашние заботы. Дети маленькие, дети большие. Дети разъехались по другим городам… А ещё у Нади что важное – так это крестные ходы. Многодневные, однодневные. Один раз в неделю – ночные вычитывания неусыпаемой псалтири в церкви. Николай жене не указывает. Пусть тешится. Для него главное – это ведь понятно, что главное, это любовь. Утром глаза в глаза, щека к щеке, и побежали по своим делам. А ночью – это уже не каждый сам по себе, это уже одно целое, он и Надя, это то, что сильнее, чем любовь. Это не просто, когда в постели сладко. Это ещё сильнее, чем сладко. Это просто замечательно, так хорошо ему с ней там, в этой самой постели. Да и вообще, слов таких нет, чтобы сказать, как это хорошо.
Но однажды Надя сказала так: «Зачем это нам, если детей больше не хотим? В постель надо идти не за наслаждением, а чтобы детей делать. А их мы уже не делаем. Значит, и остальное не нужно». Николай решил, шутит Надя. Как это, «остальное не нужно»?! Как это, без постели-то? Это никак нам нельзя, это не семья уже будет, а маета. Но Надя упёрлась, нет – и всё тут. Никакой постели. Да ещё книжки духовные предлагает читать. Там, говорит, об этом пишут. Ты что, совсем не того, доказывал Николай. Разве можно без бабы – мужику, а бабе – без мужика? Она говорит: будем как брат и сестра.
Тут Николай ушёл из дома. Не приходил домой день, второй, третий…. Ночевал у товарища. У фотокора газеты Евгения Анатольевича Аккуратова. У того жена Лиза румяная, толстая, улыбается, двое внуков под ногами. Товарищ своей женой доволен. С постельным вопросом у них порядок. Ворочался Николай на чужом диване, закрывался подушкой, но всё равно слышал наводящие на него тоску вздохи и стоны за стеной. Товарищ с женой любили друг друга, как назло, каждую ночь. Эх… Надо в семью возвращаться. Пришёл домой. Надя на молитве в своём красном углу стоит. Мужу кивнула. Иди, говорит, поешь, перловая каша, щи из кислой капусты. И всё.
Так и шла жизнь для Николая. Хочет жену обнять, а она отодвигается.
У Нади конец света на носу. Отпала Надя от общества. Скоро на деревьях будет себе гнёзда вить, думает Николай.
8 гл.
Тихо. Ночные маяки фонарей вдоль сияющих дорог. Окна домов тёмные. Люди спят. Машин не видно. Где-то что-то прогудит, и снова тишина. Если приглядеться, можно увидеть на небе звёзды.
Николаю не до звёзд.