Листая календарь летящих будней…. Игорь ГуберманЧитать онлайн книгу.

      Давным-давно хочу сказать я

      ханжам и мнительным эстетам,

      что баба, падая в объятья,

      душой возносится при этом.

      Прекрасна в еврее лихая повадка

      с эпохой кишеть наравне,

      но страсть у еврея – устройство порядка

      в чужой для еврея стране.

      Прорехи жизни сам я штопал

      и не жалел ни сил, ни рук,

      судьба меня скрутила в штопор,

      и я с тех пор бутылке друг.

      Я слишком, ласточка, устал

      от нежной устной канители,

      я для ухаживанья стар —

      поговорим уже в постели.

      Хоть запоздало, но не поздно

      России дали оживеть,

      и всё, что насмерть не замёрзло,

      пошло цвести и плесневеть.

      Одно я в жизни знаю точно:

      что плоть растянется пластом,

      и сразу вслед начнётся то, что

      Творец назначил на потом.

      Вечерняя тревога – как недуг:

      неясное предчувствие беды,

      какой-то полустрах-полуиспуг,

      минувшего ожившие следы.

      Создателя крутая гениальность

      заметнее всего из наблюдения,

      что жизни объективная реальность

      даётся лишь путём грехопадения.

      Много высокой страсти

      варится в русском пиве,

      а на вершине власти —

      ебля слепых в крапиве.

      Создан был из почти ничего

      этот мир, где светло и печально,

      и в попытках улучшить его

      обречённость видна изначально.

      При всей игре разнообразия

      фигур её калейдоскопа

      Россия всё же не Евразия,

      она скорее Азиопа.

      Я по жизни бреду наобум,

      потеряв любопытство к дороге;

      об осколки возвышенных дум

      больно ранятся чуткие ноги.

      В периоды удач и постижений,

      которые заметны и слышны,

      все случаи потерь и унижений

      становятся забавны и смешны.

      С людьми я вижусь редко и формально,

      судьба несёт меня по тихим водам;

      какое это счастье – минимально

      общаться со своим родным народом!

      России теперь не до смеха,

      в ней жуткий прогноз подтверждается:

      чем больше евреев уехало,

      тем больше евреев рождается.

      Любовь завяла в час урочный,

      и ныне я смиренно рад,

      что мне остался беспорочный

      гастрономический разврат.

      Нам потому так хорошо,

      что полный к жизни интереса,

      грядущий хам давно пришёл

      и дарит нам дары прогресса.

      Всего лишь семь есть нот у гаммы,

      зато звучат не одинаково;

      вот точно так у юной дамы

      есть