Дремеры. Изгнанники Зеннона. Алина БрюсЧитать онлайн книгу.
уверена, что так легко смогу купить свое спокойствие.
Стараясь не помять платье, я опустилась перед статуей Деи на колени и склонила голову. Цепочки тиары соскользнули с плеч и легким холодком коснулись щек. Невеста просила благословения у Деи на добрый брак и здоровых детей. Я знала слова молитвы наизусть, но теперь, когда пришло время ее озвучить, я не смогла заставить себя их произнести. Где-то наверху Хейрон произносил свою молитву Зеннону, гости вместе с Матерью-Служительницей молились Серре и Иалону, а я тонула в тишине, которую едва нарушало потрескивание свечей.
Несколько раз я пыталась начать молитву, но все звуки словно рассыпались в труху, стоило открыть рот.
Я могла солгать окружающим, но не могла солгать Дее.
После долгого, глубокого молчания я начала шептать, чувствуя, как по щекам потекли горячие ручейки слез:
– Прошу тебя, Дея, услышь меня. Я знаю, что недостойна твоего милосердия. Но мне больше некого просить. Я не знаю, что делать. Я не хочу этой свадьбы, но другого пути нет. Сейчас я должна буду выйти и перед всеми, перед Зенноном отдать свою жизнь нелюбимому человеку. Если только есть хоть какая-то возможность избежать этого, прошу, покажи мне ее.
Вытерев слезы, я встала, глубоко поклонилась Дее и на нетвердых ногах вышла из придела. Меня уже, наверное, заждались, но я решила зайти в уборную в дальнем конце храма, чтобы смыть следы слез.
Сверху, с лестницы, донесся гул голосов. Видимо, гости во главе с Матерью-Служительницей заканчивали молитву. Чутко прислушиваясь, я заторопилась дальше по коридору. И так сосредоточилась на том, чтобы не наступить на подол, что не сразу почувствовала, что что-то не так.
Запах дыма.
Замерев, я попыталась понять, не показалось ли мне. Может, это просто свечи… Нет, пахло жженой бумагой и чем-то копченым. Меня бросило в жар, потом – в холод. Я начала лихорадочно осматриваться в поисках источника и заметила чуть приоткрытую дверь книжницкой, где хранились книги Закона и Толкований.
Я не стала никого ждать, а, подхватив подол платья одной рукой, бросилась к двери. Рывком открыв ее, я замерла на пороге.
Все стены помещения были покрыты стеллажами с книгами – от пола до потолка, в середине стоял стол с бумагами и поминальными записками, а перед ним на треножнике – чаша для сожжения записок. Именно из чаши поднимался противный беловатый дым, а рядом стоял Кинн в серо-синей праздничной форме с серебряными пуговицами.
И сжигал в чаше книгу Закона.
Увиденное было настолько абсурдно, что я просто уставилась на ошеломленное лицо Кинна и оторванные страницы в его руке.
Кинн сжигает книгу Закона.
Сердце замерло, словно его сжала железная рука. Кинн в замешательстве смял страницы.
– Разве ты не ушла? Где Служительницы?
Я была настолько потрясена, что даже не попыталась ответить.
«Всякое неуважение к символам Закона, коими в первую очередь являются книги Закона, должно