Русский верлибр. Антология. Анатолий СоколовЧитать онлайн книгу.

      Моя верховная Воля

      Не знает внешней цели.

      Зачем же Адонаи

      Замыслил измену?

      Адонаи

      Взошел на престолы,

      Адонаи

      Требует себе поклоненья,—

      И наша слабость,

      Земная слабость

      Алтари ему воздвигала.

      Но всеблагий Люцифер с нами,

      Пламенное дыхание свободы,

      Пресвятой свет познанья,

      Люцифер с нами,

      И Адонаи,

      Бог темный и мстящий,

      Будет низвергнут

      И развенчан

      Ангелами, Люцифер, твоими

      Вельзевулом и Молохом.

      Моряки старинных фамилий,

      влюбленные в далекие горизонты,

      пьющие вино в темных портах,

      обнимая веселых иностранок;

      франты тридцатых годов,

      подражающие д’Орсэ и Брюммелю,

      внося в позу дэнди

      всю наивность молодой расы;

      важные, со звездами, генералы,

      бывшие милыми повесами когда-то,

      сохраняющие веселые рассказы за ромом,

      всегда одни и те же;

      милые актеры без большого таланта,

      принесшие школу чужой земли, играющие

                                                             в России «Магомета»

      и умирающие с невинным вольтерьянством;

      вы – барышни в бандо,

      с чувством играющие вальсы Маркалью,

      вышивающие бисером кошельки

      для женихов в далеких походах,

      говеющие в домовых церквах

      и гадающие на картах;

      экономные, умные помещицы,

      хвастающиеся своими запасами,

      умеющие простить и оборвать

      и близко подойти к человеку,

      насмешливые и набожные,

      встающие раньше зари зимою;

      и прелестно-глупые цветы театральных

                                                              училищ,

      преданные с детства искусству танцев,

      нежно развратные,

      чисто порочные,

      Разоряющие мужа на платья

      и видающие своих детей полчаса в сутки:

      и дальше, вдали – дворяне глухих

      уездов, какие-нибудь строгие бояре,

      бежавшие от революции французы,

      не сумевшие взойти на гильотину – 

      все вы, все вы —

      вы молчали ваш долгий век,

      и вот вы кричите сотнями голосов,

      погибшие, но живые,

      во мне: последнем, бедном,

      но имеющем язык за вас,

      и каждая капля крови

      близка вам,

      слышит вас,

      любит вас;

      и вот все вы:

      милые, глупые, трогательные, близкие,

      благословляетесь мною

      за ваше молчаливое благословенье.

      При взгляде на весенние цветы,

      желтые и белые,

      милые своею простотой,

      я вспоминаю Ваши щеки,

      горящие