Пациентка. Татьяна РаевскаяЧитать онлайн книгу.
он ничего не поймет. Но как только он готов перейти на следующую ступень, он видит на ней дары, предназначенные ему. И берет их по праву, так как они – его. Они стали частью его сознания, они ему соответствуют.
Если же он еще не готов и прыгает со своей ступеньки в надежде заглянуть, что там, вверху, он теряет смысл данного момента жизни, который готовит его к будущему.
«On ne peut pas brûler les étapes», как говорят французы.12
Необходимо понять опыт каждой ступеньки, чтобы не быть тем первоклассником, который, заглянув на урок астрономии в 10-м классе, испуганно, на цыпочках, выходит разочарованным.
Всему свое время.
Сейчас пришел Ее час.
Многие истины, которые стали очевидными для Марии Михайловны после этого опыта, невозможно было передать словами. Она просто знала. Ее понимание не вызывало сомнений. Что теперь? Служить людям, передавать знания, стать учителем. «Хотя… я ведь и так уже учитель», – улыбнулась она про себя, открывая дверь школы. Je suis. Будь тем, кто ты есть. Забавно получилось.
После уроков ее настигли и одолели сомнения. Что она себе вообразила? Учитель Любви. Ха-ха. Как ты себе это представляешь? Выйдешь на амвон проповедовать? Забыла небось, что с такими делали в Средние века? Забыла, в каком государстве живешь? Нет, не забыла. Поэтому и страшно. Что она может? Немолодая уже учительница французского языка, которой внезапно открылась истина. Куда ее нести? Как найти людей, которым это нужно? Страшно. Вчера не побоялась спуститься в самый ад души, а сегодня боится жить. Да, вот так. Это человеческое – бояться…
Мария Михайловна верила в Бога. Семья ее жила в маленькой деревушке в Ярославской области. Бабушка покрестила ее в три года. В тот летний день они долго ехали в телеге, запряженной низкорослой лошадкой, которая маленькой Маше казалась огромной и ужасно говорливой. Она все время громко вздыхала и фыркала. Маша сидела в колючем сене, опираясь спиной на бортик и наблюдала, как лошадиный хвост гоняет настырных мух. Вправо-влево, вперед-назад, он трудился неутомимо. Она задремала. Сами крестины не помнит, но ощущение праздника запало в душу. Утром следующего дня она, раскрасневшись ото сна, прибежала в одной рубашонке в хлев, где бабушка доила корову.
– Бабушка! А когда мы снова поедем креститься?
Через год началась война.
Отца забрали сразу. На прощанье он прижал Машу к груди, и она почувствовала щекой мягкую бороду. Больше она его не видела. Они остались с мамой и бабушкой. Жили трудно. Одна отрада была у Маши – тайная любовь. Бабушка научила ее молиться, и они подолгу вместе стояли на коленях перед простенькими образами, висящими в «красном углу». «Какой красивый Иисус, – думала Маша. – Борода как у папы».
В школе про Иисуса рассказывать было нельзя. Там все любили дедушку Ленина. Он тоже был красивый и лучезарно улыбался с октябрятского значка. На значке он был маленький, и это примиряло Машу с ним. «Это мой братик, – думала она, – а Иисус – мой папа». Фотокарточки папы дома не было, и со временем образ Христа и образ отца слились в одно.
Когда
Нельзя сжигать этапы (фр.)