Легионы просят огня. Шимун ВрочекЧитать онлайн книгу.
ошибаются, считая, что человек меняется в течение жизни, – говорит Арминий. – Ерунда. Полная чушь. Мы упорно остаемся такими, какими были – это и называется «воспитание».
– Если бы… Упорно следовать всю жизнь одним и тем же заблуждениям – это называется «характер», – говорю я, – а не воспитание.
Мне нельзя пить – я начинаю философствовать.
Арминий усмехается.
– Играешь словами, Кай?
– Разве я не прав, дорогой варвар?
– Пожалуй, – германец смеется. – И ты решил собственным примером доказать это умозаключение?
– А что делать? Мужчинам и легатам – в отличие от философов и женщин – приходится нести ответственность за свои слова.
Арминий хмыкает.
– Другими словами… – я замолкаю. Внезапно в дверном проеме мелькает тонкая девичья фигура. И – я забываю, о чем хотел сказать.
– Кай?
– Прости, царь, – я смотрю на Арминия. – Мне нужно идти.
– Ответственность? – спрашивает он серьезно. Голубые глаза смотрят на меня в упор.
– Она самая.
Мы встречаемся в галерее.
И стоим, как два идиота…
Думаем.
Юная германка смотрит на меня. Я смотрю на нее. И, кажется, пора нам что-то делать с этим молчанием.
Туснельда поворачивается, идет. Я следом за ней – глядя, как движутся ее ноги под платьем. Толстая светлая коса спускается до пояса.
Она подходит к алтарю, посвященному ларам. Алтарь вот-вот рухнет под тяжестью золота.
Туснельда поворачивается ко мне:
– Ты веришь в духов, римлянин?
Серые глаза кажутся темными, как мрак загробного мира.
– Я верю в богов, – говорю я хрипло. – Нет, не верю.
Я делаю шаг, наклоняюсь…
В следующее мгновение наши губы соприкасаются. Все вокруг исчезает. Это как вспышка молнии. Как извержение вулкана. Как…
«Ты слишком импульсивный, Кай», сказал бы Луций.
…как удар в голову деревянным мечом в учебной схватке. Тишина. Гром. Земля и небо меняются местами, в ушах – звон, мир кружится и теряет очертания…
Красота – это смерть. Мужское желание женщины – бесстрашие перед лицом смерти.
Я чувствую, как плывет подо мной земля…
Я медленно открываю глаза. Все вокруг становится четким и ярким. Живым.
Я – родился.
Пока мужчина рядом с женщиной, он бессмертен.
– Я верю в богинь, – говорю я.
– Идем, – говорит Туснельда.
Мы проходим через галерею и оказываемся в малом перистиле. Внутренний сад дома Вара. Обычно здесь гуляют заложницы – дочери знатных германцев. Сейчас тут пусто.
Туснельда – дочь Сегеста, царя хавков. Германка и заложница. Обычная практика. Если отец Туснельды восстанет против римской власти, девушку казнят…
И даже я, легат, один из высших военачальников здесь, в Германии, не смогу этому помешать.
Это отрезвляет.
Мы стоим рядом. Над нашими головами, в черном проеме над садом – сияют звезды. Я нахожу взглядом: вот Венера,