На небесном дне. Олег ХлебниковЧитать онлайн книгу.
Годы, как солдаты,
идут на нас.
А мы ни в чём не виноваты? —
как виноваты не были ни в чём
калека тот, Пожарник, уличком…
Звени, звени на всех парадах, медь!
Гуди, гуди над каждою могилой.
Да как же их винить, когда жалеть
и то порою не собраться с силой?
Да как их не судить, когда они —
впрямь наши родственнички дорогие,
что быстро отгостили… Отгостили.
Что ж быстро отгостили?! Мы одни
их не забудем. Нас, дай бог – другие.
СТИХ НЕ ЗАБУДЕМ – НАС, ДАЙ БОГ, ДРУГИЕ
накроют с головою времена.
А смыслы улетят, как семена, —
во времена уже совсем другие.
Степной кочевник в землю втопчет их.
На триста лет поздней родится Пушкин.
Мой брат, гуляя дачною опушкой,
отыщет в Слове первородный стих.
Отыщет в Слове первородный стих
мой брат, гуляя дачною опушкой…
На триста лет поздней родится Пушкин.
Степной кочевник в землю втопчет их.
Стих не забудем?.. Но, прекрасный брат мой,
с годами забываешься ты сам,
немым каким-то внемлешь голосам,
не дремлешь над работой безотрадной…
Ах, на Руси не сыщешь городка,
где перечитанным не начиняют
хорей! Уже и хором начинают!
(Она и не прочтёт наверняка…)
И тот герой, которого впустил
всё тот же Пушкин в русскую словесность,
под Той Горой засиживает кресла-с —
с пером в руке и склянкою чернил.
ПЕРОМ В РУКЕ И СКЛЯНКОЮ ЧЕРНИЛ
я этот мир к бумаге прицепил,
но ничего не изменил, как прежде.
Не понял даже, что такое Я.
Кто я? Бытописатель бытия
или пижон в простроченной одежде?
Иль этот сумасшедший городской,
свое би-би бубнящий день-деньской?
Или калека, врущий что попало?
Или Пожарник, жаждущий тушить
любой пожар – чтоб славу заслужить?
Иль просто землемер земного шара?
Как будто все они – и есть я сам.
Мой голос подчинён их голосам,
мои слова – их чувствам бессловесным.
И если уж не я, то кто тогда
им крикнет вслед, что горе не беда, —
с каким-то умиленьем неуместным.
Я вскормлен ими был и вспоен был.
Отвергнут ими был, что их любил
не просто так – взаимности во имя.
Немыми был приучен говорить,
глухими – звуки чудные ловить,
присмотрен был старухами слепыми.
Комментарий
Кубик Рубика был самой популярной головоломкой начала восьмидесятых, когда эта поэма писалась. Автору захотелось так же, как головоломку, цвет в цвет сложить судьбы людей, которых время и обстоятельства свели в одном кубике двора. Но для этого ему понадобились не только персонажи собственного детства и ранней юности, но и герои рассказов его рано ушедшего друга Анатолия Берладина, замечательного театрального режиссёра-экспериментатора, создавшего когда-то в Тольятти экс-театр