По весеннему льду. Юлия ПарфеноваЧитать онлайн книгу.
сне, все ощущения и мысли сосредоточены только на ребёнке, и всё внутри настроено только на него. И куда она потом пропала, и как официальная мать ребёнка могла нести страшный груз лжи столько лет?
Боль совершенно незнакомых ей женщин резанула по сердцу, словно беда случилась с самой Томой. Была у неё в жизни детская смерть… кладбище, маленький гроб, украшенный фиолетовыми оборками, похожими на оболочки ядовитой медузы… И чувство, что с этим гробиком в землю опускают её саму. Хотя там лежал ребёнок, рождённый другой женщиной. На глазах закипели слёзы, она их сморгнула, шмыгнула носом и полезла в карман за бумажными салфетками. В кармане обнаружилось несколько собачьих печенюшек, ключ и пустой пакет из-под салфеток. Баронет понял, что дом вместе с вкусным завтраком близко и потянул. Тома вытерла рукой мокрые щёки и ускорила шаг. «Надо жить реальной жизнью, – строго сказала она себе. – Если я раскисну и буду так всё пропускать через себя, то сойду с ума. Матвей, вон, каждый день смертельно больных видит. И помогает. Как-то же он держится?»
В юности Томе помогала вера. С детства плавающая вольным стилем в упоительных волнах русской классики, она крестилась в шестнадцать, внезапно проникшись духом христианского благочестия. Поворотным моментом в принятии решения стали проповеди старца Зосимы, прорастающие внутри зелёными листочками робкой пасхальной радости и, конечно, образ юного послушника Алеши Карамазова.
Предчувствуя удивительные изменения будничной жизни, возможность тайного и удивительного мира, скрытого от домашней и школьной суеты, Тома летела в красивый храм, с синими куполами. Именно в этот храм ходила последние годы её бабушка, называя его округлым и уютным словом «церква». Зажав в пальцах, влажных от волнения, деньги, старательно накопленные из тех сумм, что отец давал на книги и пластинки, Тома зашла в тёмную маленькую церковку около большого храма. Она напоминала крошечный грибок, прилепившийся к огромному собрату.
Всё не заладилось с первых минут. Молодой священник с насмешливыми чёрными глазами, окинув быстрым взглядом старательно подобранную для торжественного случая длинную юбку и синий платок (ах, эта тень от ресниц на бледной щеке Лизы Калитиной!), процедил недоброжелательно:
– Это что за монахиня пожаловала?
Тома растерялась и испугалась. Торжественное настроение улетучилось почти мгновенно, и очень захотелось улизнуть на улицу.
– Иди уже сюда, – сухо распорядился священник. – Деньги туда сдай, матушке за кассой.
Тома заплатила трясущейся рукой, получила свечу и встала рядышком с двумя шепчущимися девушками её возраста. Они тоже пришли креститься. Их одежда с коротенькими юбочками и тоненькими шарфиками на голове не вызвала у мрачного иерея никаких подозрений в скрытой гордыне.
– Как храмы открыли, так и повалили… всякие… – бормотал черноглазый священник, поглядывая на Тому. – Модно!
Тома чувствовала, что близко слёзы. Она молча смотрела