Бабочки Креза. Елена АрсеньеваЧитать онлайн книгу.
словно она была не она, а революционные попугаи-неразлучники Маркс и Энгельс.
– Товарищ Полетаева… Миленькая, родненькая… Да вы ж для нас… Вы для нашей партячейки в Дубенках все равно что красная революционная икона! – строчил что твой «максим» паренек. – У нас же организация – вашего имени, так и зовется – «Партийная ячейка красной Полетаевой»! Мы ж ваш декрет «Дорогу летучему Эросу!» проштудировали от корки до корки, законспектировали досконально и прорабатывали на практических занятиях. Жена секретаря ячейки у нас акушерка, так что она производила телесный осмотр всех сознательных присутствующих мужского пола вымериванием через тарелку. У кого конец перевесится через тарелку, тому бутылка самогонки…
– Что? – пробормотала Аглая, не веря ушам и оглядываясь на своих спутников. – Что это значит?!
Ответа не последовало: молчание, воцарившееся в автомобиле, можно было не только услышать, но и потрогать.
А парнишка из Дубенок, коему, собственно, и адресовался вопрос, ничего не слышал и продолжал самозабвенно трещать:
– Как видите, народ у нас политически грамотный, относится к проработке директив с огоньком! Я вот однажды вечером шел из Нардома, завернул в чей-то предбанник, чтобы оправиться, чтоб на улице, значит, не гадить некультурно, – смотрю, идут двое. Я притаился и вижу: женщина и мужчина, Фанька-пишбарышня[1] и инструктор райкома Мануйлов. Смотрю, в баню заходят, уселись на полок, стали друг другу объясняться в любви и так далее. Потом Фанька говорит: «Сколько я перебрала мужчин, но на тебя нарвалась по моему вкусу». Потом Мануйлов говорит: «А вы когда-нибудь пробовали раком?» Фанька говорит: «Давай по-конски. Вот я стану раком, а ты… Только тебе с разбегу не попасть». Мануйлов говорит: «Попаду». Мануйлов отошел немного и побежал на нее. Она немного отвернулась – он мимо! Я грянул хохотать. Они выскочили без ума… У нас, конечно, есть еще несознательные – прослышали об этом, стали заявления в ячейку писать, но секретарь не дал ходу, говорит: «Мы по Полетаевой живем или нет?!»
– Я не… я не…
Ничего более не могла выговорить Аглая, а Константин посмотрел искоса и сказал:
– Вы – «не»? Разве не вы пропагандируете на всех углах свободу любви? Вы же во всех своих статьях, которые активно печатает даже «Правда», утверждаете: семья при социализме будет не нужна, она – давно отмерший пережиток, закабалявший женщину и мешавший ее гармоничному развитию!
– Да-да! – подхватил полетаевский адепт из Дубенок. – Я сам читал: «В свободном обществе, которое вскоре воцарится в России, удовлетворить половую потребность будет так же просто, как выпить стакан воды!» Это вы писали. И мы твердо и неотступно идем всей нашей ячейкой намеченным вами курсом.
– Верной дорогой идете, товарищи! – с непроницаемым выражением подвел итог Константин. – А сейчас завершаем диспут, нам ехать пора. Товарищ Полетаева спешит. Убирайте телеги, не то я сейчас вам такое вымеривание через тарелку устрою, что мерить нечего будет!
Водитель выразительно хрюкнул, а сознательный полетаевец
Пишбарышням и в начале ХХ века называли машинисток (работающих на печатных машинках). Прим. автора.