Грозный эмир. Сергей ШведовЧитать онлайн книгу.
tion>
Часть 1. Борьба за Антиохию.
Глава 1. Морской разбой.
Во времена Римской империи население Антиохии достигало четырехсот тысяч человек. В год от Рождества Христова 1119 в городе проживало от силы пятьдесят тысяч обывателей. Оттого и зияли за величественной стеной огромные проплешины, украшением которых были разве что древние развалины. Впрочем, в Антиохии сохранилось несколько величественных зданий римской эпохи, да и сам город, несмотря на разорения последних лет, продолжал считаться в глазах многих людей жемчужиной Востока. Нотарий Никодим, человек далеко уже не молодой, повидавший за полвека земного существования множество городов, как в Азии, так и в Европе не спешил впадать в экстаз при виде столицы графства, коим правил ныне Рожер Анжерский, удачливый преемник воинственного Танкреда и, по мнению некоторых членов синклита, очень большой негодяй. После победы над атабеком Бурзуком четыре года тому назад благородный Рожер слыл едва ли не величайшим полководцем среди франкских правителей. Его позиции в Антиохии укрепились настолько, что он уже не нуждался ни в покровительстве басилевса, ни в поддержке Византии. Подобное поведение еще недавно преданного вассала империи не могло не беспокоить божественного Иоанна, сына и преемника Алексея Комнина, ушедшего в мир иной год тому назад. Новый император, едва не потерявший власть в самом начале своего правления в результате интриг родственников, жаждал доказать и ближним и дальним, что вознесен на вершину власти божьим провидением и вполне способен продолжить дело своего отца по укреплению вверенной его заботам Византии. Разумеется, у Иоанна нашлись преданные помощники в лице комита схолы агентов Андриана и протовестиария Михаила Тротаниота. Последний в припадке верноподданнического усердия не пожалел родного сына, втравив того в сомнительную авантюру, едва не стоившую жизни молодому человеку. Во всяком случае, Никодим, симпатизировавший Константину, очень надеялся, что сын протовестиария уцелел в аду, куда его ввергли сиятельный Михаил и друнгарий византийского флота Афраний, вздумавший проявить доблесть там, где следовало проявлять осторожность. Сам Никодим в морском сражении близ Латтакии уцелел чудом, а точнее расторопностью кормчего Никифора, оказавшегося мудрее своего начальника и развернувшего дромон раньше, чем на него обрушились всей своей мощью наглые варанги Венцелина фон Рюстова.
Никодим даже не пытался попасть в городскую цитадель, где осторожный Рожер Анжерский обрел надежное пристанище и где обитали его самые преданные сановники, включая хитроумного Ги де Санлиса и отважного Ричарда Ле Гуина, а сразу же направился в далеко не самый престижный квартал города, где нашел приют его старый знакомый и далеко не самый надежный союзник, почтенный Андроник. Даис Сирии, несмотря на свое сомнительное прошлое и настоящее, пользовался доверием благородного Ги, а значит и правителя Антиохии. Нотарий схолы агентов нисколько не сомневался, что у истоков интриги, закончившейся столь сокрушительным провалом, стояли Санлис и Андроник. Следовательно, этим двоим предстояло разделить с Никодимом всю горечь неожиданного поражения.
В неприметном доме, окруженном роскошным садом, нотарию уже доводилось бывать ни один раз. Именно здесь благородный Танкред осушил горькую чашу, ставшую последней в его жизни. Внезапная смерть воинственного нурмана обернулась для империи большой удачей, и Никодим до сих пор испытывал чувство гордости от сознания того, что приложил руку к одному из величайших деяний Алексея Комнина. Киликия пала к ногам императора не без усилий скромного нотария, коего знатные константинопольские мужи в своей непомерной спеси считали ничтожеством. Этим олухам даже в голову не приходило, что самые важные победы одерживаются не на поле брани, и отнюдь не великие полководцы творят историю. Скромный нотарий Никодим сделал для укрепления Византийской империи куда больше, чем облаченные в позолоченные панцири патрикии.
Почтенный Андроник гостей на исходе дня не ждал, а потому появление Никодима на пороге тайного убежища нотария счел сюрпризом. Причем, как вскоре выяснилось, сюрприз оказался неприятным. Даису ассасинов и в голову не могло прийти, что его старый проверенный друг протовестиарий Михаил загубит на корню предприятие, сулившие большие барыши.
– Под началом у друнгария Афрания было десять галер и дромонов, – обиделся Никодим. – По-твоему, этого мало?
– И где сейчас эти суда? – вежливо спросил Андроник, жестом приглашая гостя к столу.
– Три из них укрылись в порту Святого Симеона, – вздохнул Никодим, присаживаясь на лавку. – Я прошу тебя, даис, позаботиться о судьбе их экипажей.
– А что случилось с остальными?
– Два дромона сожжены, пять захвачены морскими разбойниками барона фон Рюстова.
Андроник глухо выругался. Надо быть воистину бездарным флотоводцем, чтобы имея под рукой столько судов, доверху набитых вооруженными людьми, сдаться на милость победителя. Ну и кем, прикажете, считать друнгария Афрания как ни самым последним трусом?
– Варанги появились внезапно, – попробовал защитить соотечественника Никодим. – Вынырнули из тумана, словно черти из преисподней. Венецианский