Коптский крест. Борис БатыршинЧитать онлайн книгу.
и парочка его приятелей из университета – восседали на лавочке во дворе и спорили о чем-то, вооружившись стопкой книг и брошюр. Да так жарко спорили, что казалось, книги вот-вот превратятся из орудий пытливого ума в метательные снаряды. Дворник Фомич размеренно шкрябал метлой по камням двора, время от времени неодобрительно косясь на «скубентов».
Фомич достался Овчинниковым в наследство, вместе с домом. Сей достойный муж не одобрял постояльцев, которых приютил в доме новый хозяин. Впрочем, порядок он понимал. Бывший скобелевский солдат, отставленный по ранению после Хивинского похода семьдесят третьего года[6], не рисковал выражать недовольство открыто, ограничиваясь взглядами исподлобья и придирками. Однако со временем Фомич смягчился – студенты оказались недурным источником дохода. Возвращаясь порой за полночь, они исправно отдавали недовольно бурчащему дворнику, открывавшему ночным гулякам ворота, свои кровные алтыны и пятаки.
Николенька поздоровался с господами студентами и пробежал было мимо них, как вдруг замер, как вкопанный.
Во дворе появилось что-то лишнее. Николенька сразу даже не понял, что именно. Просто глаз зацепился за что-то, чего быть не должно, да так крепко, что мальчик с разбегу замер на месте.
Подворотня. Даже не подворотня, а темный тоннель в свежеоштукатуренном простенке, в паре шагов за спинами сидящих на лавочке. Темный проход, в глубине которого проглядывала ажурная вязь кованой железной калитки. Словом – ничего особенного, обычное дело для любого московского дворика.
Но еще вчера этого тоннеля не было! Совсем! И Николенька знал это наверняка. Там, где возник непрошеный элемент интерьера, как раз и стояла та самая скамейка, на которой бурно дискутировали студенты. Это сейчас они вытащили ее почти на середину двора, на самое солнышко, чем и вызвали недовольство Фомича, но вчера-то она была там, у стены, рядом с заросшим травой штабелем досок!
– Фомич, а Фомич!
– Чего вам, барин? – Дворник прекратил шваркать метлой по брусчатке и обратил благосклонное внимание на Николеньку. Ни один мальчишка с Гороховской ни за что не посмел бы обратиться к Фомичу столь фамильярно – сорванцам внушали уважение и казенная бляха поверх фартука, и тусклая серебряная медалька «За Хивинский поход» с витиеватым вензелем Александра Освободителя, которую Фомич носил не снимая.
– Фомич, а Фомич! Что это за новые ворота?
– Какие ворота, барин? Не новые они, а старые, тока покрашенные. Василий Петрович распорядился. – И, удовлетворив любопытство бестолкового барчука, Фомич опять взялся за метлу – шшух, шшух, шшух…
Так, выходит, Фомич не заметил «лишней» подворотни? Это Фомич-то, который в лицо знает каждую травинку на вверенном ему дворе? «Все чудесатее и чудесатее», как говорила девочка Соня, оказавшаяся в царстве Дива, – книгу с этой волшебной историей Василий Петрович подарил на прошлый день ангела кузине Николеньки, четырнадцатилетней Марине.
Но сейчас Николеньке было не до литературы.
Военный поход Российской империи с целью покорить Хивинское ханство в 1873 году.