Октябрьский вальс. Cтихотворения. Вячеслав ВасильевЧитать онлайн книгу.
ни глянь, лишь всполохи кругом
Рычащих молний. Дождь не утихает.
Скулит под ливень выброшенный пёс,
Незнающий, где взять в аренду крышу
Над доброй мордой. Знал ли он, что гроз
На спину ляжет столько? Только слышит —
Стучит по крыше где-то вдалеке,
Стучит по тротуарам и аллеям.
И катится комета по щеке,
Теряя свой огонь и холодея.
Во тьме любви запутавшимся жаль
Своих сердец, загубленных в страданьях.
Ты поправляешь выцветшую шаль
Под адскую свирель бомбометаний.
Я поправляю жизнь, но тяжело —
Она не поддаётся уговорам.
И, глядя на знакомое окно,
Вонзаю взгляд в задвинутые шторы.
Молчание парадных, холод лет,
Прошедших здесь когда-то, угнетают.
В огне от спички виден силуэт,
Что машет мне рукой и исчезает.
И как всегда средь дыма и планид
Мне чудится фигура милой девы,
Любимая до боли. Не стучит
Ни где-то, ни в груди, ни в окна веры.
«Стираю всё, что написал сегодня …»
Стираю всё, что написал сегодня —
Письмо тебе оставить не смогу.
Рассвет (зимой обыкновенно сонный)
Вновь дарит жизнь замёрзшему окну.
В нём виден парк, чуть заметённый снегом,
И маленькая церковь, что за ним,
Забытая, наверно, целым светом,
Как я забыт – недуг у нас один.
Из приоткрытой форточки не дует,
Что странно. Жизнь привыкла удивлять.
Я не могу представить, как целует
Тебя другой. Пора всё поменять,
Надеть пальто и нахлобучить шляпу,
Вспороть ключами внутренность замка.
Пусть город провожает меня взглядом,
И колокол кричит: «Пока! Пока!»
Дождь
В рукав Неву заправить на бегу
К иссякшему источнику страданий,
Заглядывая в очи старику,
Грозящему блокадой изваяньям,
Застывшим средь величественных глыб,
Обглоданных дождём, как волчьей стаей.
Когда залив выплёвывает рыб,
Костлявый шторм, не прячась, наступает
На горло вечным набережным. И,
Признаться честно, к этому привыкнув,
Уже не просыпаешься в ночи
От грохота прибоя. Ветер, стихнув,
От молнии и грома прикурив,
Уляжется под аркой, ибо поздно,
И шторы глаз свинцовые закрыв,
Забудет о горящей папиросе.
Осипшая площадь
I
Поколение гордых, ушедших в осень,
Представляющих вечность, как цифру «восемь»,
Что положена набок, подобно юной
Обнажённой деве, поёт о лунах,
Что кружат средь пыли окрест Сатурна,
Проходя сквозь кольца, считая сумму
Непрожитых лет; и, поскольку холод,
Остаёшься вечно румян и молод.
II
Голубиный