Дигридское золото. Нора ДуттЧитать онлайн книгу.
Ёоклё, – согласно которой вы переходите в семью моего господина. Он обязуется дать вам образование и взять в жены, когда вам исполнится шестнадцать.
– То есть, я больше никак не связана ни с отцом, ни с матерью?
Ауну показалось, что это меня расстраивает, и тон его стал успокаивающим:
– Да, с точки зрения закона вы чужие люди. Звучит как-то дико, не находите? Но таковы принятые формулировки. Всю ответственность за вас теперь несёт мой господин. И все его подчинённые должны беречь и охранять вас… – Он задумался на секунду и добавил: – Вас, аун Унъён Ради́с.
Ёоклё произнёс моё имя с непривычным певучим ударением. Улыбка сама по себе появилась у меня на лице. В ту пору я просто ещё не понимала сути рабства Анулейна.
Как только отец и помощник поставили последнюю роспись, слуги горестно вздохнули, словно по команде. Я испуганно вздрогнула и поёжилась.
Как-то всё быстро закончилось. Я ожидала большего, какой-то душевной бури. Не было особенного волнения или боли в груди от потяжелевшего сердца. Всё оказалось проще. Прошло меньше пяти минут, и вот я уже не часть дома Сфета, и поэтому казалось, что произошло что-то обычное и с обычным человеком. А разве это было так?
В глубине души проснулась яркая злоба, близкая к остервенению. Руки чесались что-то сделать, только бы на душе перестало быть так паршиво. Но я держалась, стараясь не посрамить честь семьи в наши последние общие минуты.
«Эта семья ни во что тебя не ставит!» – пронеслась в голове яростная мысль.
«И, наконец-то, я из неё ухожу, – убаюкивала я пробудившуюся злобу. – И должна радоваться, и быть благодарна, ведь отец так и не сказал, что я порченая усмерка».
Борьба в моей душе кипела, как вода в Молочных озёрах. Но я так ничего не сказала и не сделала. Просто замерла, до белых костяшек сжимая ручку чемоданчика. Слуга уже отнёс первый в экипаж и вернулся за вторым. Однако не смог забрать его из моих цепких рук даже после вежливого напоминания.
Аун Ёоклё осторожно приобнял меня за плечи, помогая сделать крохотный первый шаг. От этого прикосновения оцепенение спало, и я оглянулась. Отец смотрел на поместье, пристально следя, чтобы все слуги грустили о моём отбытии.
Я шагнула назад. Мягкие ладони ауна соскользнули. Чемоданчик пролетел по широкой дуге и разбился о плечо отца. Раскрылся. Панталоны и сорочки разлетелись во все стороны вместе с кружевными платками, чулками и перчатками.
Коварный удар не сбил отца с ног. В его взгляде плескалось такое бешенство, какого ещё не видела. Даже когда он узнал, что дочь порченая, и то меньше злился, чем сейчас. Меня это так рассмешило, что я хрипло хохотнула.
Повисла по-настоящему жуткая тишина. И в ней я почувствовала, как комок ярости, созревший где-то под сердцем, раскрывается, словно бутон тюльпана. Это не доставило мне стыда и не принесло сожаления. Я наслаждалась. Теперь отец ещё неделю будет беситься, а мать сетовать, что не застала такое яркое событие.
Ёоклё словно ожидал подобной выходки и прикрыл меня от взбешённого