Добровинская галерея. Александр ДобровинскийЧитать онлайн книгу.
прошлое толкало на подвиги, и я таким образом оказался на вилле у какой-то дальней и пожилой (это просто не то слово…) родственницы, правда, в доме для садовника. Бабулька, судя по фотографиям двадцатых–пятидесятых, была очень хороша и ухандокала не одного «садовника», не говоря уже о четырех мужьях… Старушка кормила меня круассанами и рассказывала о своих похождениях, поглядывая на меня через пенсне взглядом заскучавшей по ласкам пумы на пенсии. На второй вечер, чтобы объяснить старушке, что я не пум, шляясь по Круазетт, я познакомился с потрясающей американской фигурой, увековеченной каштановым Гаврошем (модная прическа того сезона) и небесного цвета глазами. Дорис работала помощницей то ли Бетт Дэвис, то ли аналогичной голливудской мумии на этом фестивале и была не занята в основном по ночам. В этот же вечер мы решили устранить эту ошибку, и я привел ее на виллу в домик садовника. Дорочка, как я ее назвал в память прабабушки, быстро разделась в такую жару, скрутила себе джоинт и прилегла на садоводческую кровать. Я от предложения разделить «курятину» отказался под предлогом того, что от этой хрени кашляю, выпил кока-колы, и мы оба забалдели в хлам.
В преддверии большой любви легкий интим перешел в тяжелый секс, нательный католический крест и шестиконечная звезда сплетались как родные, и в результате подданная США ушла от меня в шесть утра под одобрительным взглядом хозяйки дома, подсматривавшей в окно из гостиной.
Чудо случилось после обеда.
Вчерашнее ухаживание в виде пиццы, красного вина, мороженого и такси (все в двух экземплярах) пробило страшную дырку в моем бюджете. В карманах брякала мелкая мелочь и уныло шелестела последняя бумажка в сто жалких франков. Надо было каким-то образом дожить еще четыре дня до даты обратного фиксированного билета, и дожить их желательно вместе с Дорис.
И вдруг около гостиницы Carlton на той самой Круазетт я услышал священный позывной: «Добровинский! Это ты?!»
Клич исходил из нутра моего приятеля по институту, уехавшего в Израиль года за три-четыре до того. Первые полгода Витя Вест писал друзьям довольно регулярно, но потом регулярность куда-то делась, затем исчезла совсем, и мы поняли, что у нашего друга теперь все хорошо. История появления Вити в Каннах была просто прелестна. В Израиле выпускник ВГИКа через какое-то время после переезда нашел богатого человека: грузинского еврея, крупного строителя, который бредил кино и Брижит Бардо. С мировой звездой он мечтал сделать известно что, но неизвестно как, не говоря уже, что непонятно где. Вместо несравненной ББ ему на стройках в свободных и оккупированных зонах попадались то ишаки, то палестинцы, то, на худой конец, верблюды с сабрами. Пара ишаков была, конечно, хороша, но до ББ не дотягивала… Тут и свела судьба Бориса и Виктора. Юный режиссер убедил строителя профинансировать фильм и запустить его на фестиваль в Канны хотя бы вне конкурса. Поездка должна была привести продюсера к телу Бардо и голове Брижит. Фильм получился дешевый, но хороший, и за него было не стыдно. Строитель-романтик помыл шею себе и режиссеру, и тут на его голову свалилась вся семья сестры, эмигрировавшая из Кутаиси. Двух племянников с одной женой, которая, по слухам,