Храм на развалинах. Рубен Самвелович АракелянЧитать онлайн книгу.
жизнедеятельности. Но есть и позвоночные. Вы точно о них слышали. Самое знаменитое из них – летучая мышь породы десмод. Desmodus rotundus, если быть точным. Маленький зверёк, который пьет кровь других млекопитающих, чтобы выжить. Иронично, верно? Знакомая ситуация с выживанием. За несколько дней, в промежутках между очередными помутнениями от кровопотери, я сумел выделить необходимые связи из ДНК десмода и встроить их в код человека. Я победил время, мой друг. Дрожащими руками, впалыми глазами, уставшим и обескровленным мозгом. Больше не нужно было переливаний, поисков нужной группы. Достаточно было просто укусить и выпить. Красные тельца все ещё умирали, но теперь гораздо медленнее, и все это очень походило на обыкновенную жажду. А самое главное – раковые клетки, по какому-то чудесному стечению обстоятельств, больше не атаковали здоровые. Все будто бы замерло внутри ее тела. Вместе с этим обострились чувства. Это просто невероятно, мне хотелось показать это людям, поделиться, я мог бы спасти миллионы жизней, если бы занялся исследованием последовательностей.
– Вы сейчас издеваетесь надо мной, профессор? Это очередная высокоинтеллектуальная шутка?
– Никаких шуток, мой друг. Немного терпения, и вы все поймёте. Да, сейчас сложно в это поверить, но я и не жду слепой веры. Больше не жду. Я убил в себе тщеславие тем утром, когда она проснулась. Это был лишь шаг на пути к моей цели. Очень большой и уверенный, но все же только один. И,как у абсолютно всего в этом мире, у этого чуда тоже была своя цена. Свежая кровь все же должна была поступать, пусть и совсем не в тех объемах и не с прежней периодичностью. Пришлось даже прерваться в собственных исследованиях раковых клеток, чтобы придумать то, как быть дальше. Тогда я не нашел ничего лучшего, кроме как продолжать кормить ее собственной кровью. Видите эти шрамы? – он подтянул рукав свитера, под которым была закрытая пластырем рана, – это было временное решение. Проблема была в том, что со временем жажда усиливалась, и все хуже влияла на эмоциональный фон. Чувство вины, осознание собственной, так сказать, особенности… все это угнетало ее. Ее мозг стал работать иначе, если выразиться проще. Первое время помогали антидепрессанты, но лишь первое время. Организм очень быстро привыкал к ним, и эффект пропадал. И тогда я понял, что и к крови она точно так же привыкает. Нужна была другая, свежая кровь, моя больше не подходила. Чтобы вы понимали, она перестала быть обычным человеком, таким, каких вы себе представляете. После каждого нового приема крови она становилась быстрее, сильнее, гораздо выносливее, но к концу двухнедельного цикла без крови, когда жажда начинала ее медленно убивать, она была слабее, чем любой другой человек, превращаясь в живой скелет. И снова дилемма: продолжать давать ей собственную кровь, изредка подворовывая чужую из банка, чем испортить чистоту эксперимента, или же действовать иным путем.
– Одумайтесь, профессор! О каком эксперименте идёт речь? Вы же только что рассказывали о своей невероятной любви к жене. А теперь она для вас – всего лишь эксперимент?
– Я