Апология дворянства. Александр Никитич СевастьяновЧитать онлайн книгу.
target="_blank" rel="nofollow" href="#note89" type="note">89. Будучи профессиональным историком, Елисеева добросовестно и практически исчерпывающе изучила и привела для нас в систему источники: все сколько-нибудь значимые свидетельства как русских, так и иностранных авторов об этом самом цветущем периоде русской дворянской империи, а также наиболее серьезные труды, характеризующие эпоху в целом с важных для нас сторон. Что позволило ей приблизиться к объективному пониманию «екатерининского века» в его реальном бытии, а не в умозрительных схемах ангажированных профессионалов. Эти свидетельства, как pro, так и contra, оказываются подчас совершенно необходимы, чтобы не только понять разумом, но и почувствовать сердцем, как текла в то время жизнь русской нации, столь жестоко раскритикованная вначале и столь горько оплаканная впоследствии потомками90. Я благодарен Елисеевой за проделанный огромный труд, который весьма облегчил мне полемическую задачу, и пользуюсь ее наработками, оформляя их надлежащими ссылками.
Если в Меньшикове я ищу и нахожу идейную опору, то Елисеева позволяет мне широко опираться на доброкачественную фактуру живых свидетельств мемуаристов и точных данных ученых исследователей.
«КУЛЬТУРНЫЙ РАЗРЫВ С НАРОДОМ»
И «КУЛЬТУРНАЯ ДИСКРИМИНАЦИЯ КРЕСТЬЯН»
Обоснование «чужести» дворянства всему остальному народу проще всего начинать с того, что лежит на поверхности: с культурного дифферента.
Тон задает Валерий Соловей:
«Социокультурный раскол приобрел характер (квази) этнического отчуждения и вражды, а поскольку он еще и во многом (хотя не полностью) совпадал с социальным делением русского общества, то элита и народ фактически превратились в этноклассы»91.
На мой взгляд, это чистой воды абсурд: нация (в данном случае русская) как сумма этнокласса господ и этнокласса рабов. Перед нами – неудачная попытка экстраполировать удачную находку Теодора Шанина (обнаружившего, например, в Сингапуре этнокласс китайского купечества) на другую почву и в другие условия. Но китайцы в Сингапуре – это реально «иной» этнос, чего не скажешь ни о дворянах, ни о крестьянах в России. Соответственно, не годится и такое заемное словоупотребление, призванное искусственно этнизировать классовый разрыв в России. Ошибочная трактовка шанинского концепта «этнокласса» может привести к тому, что любой народ, в том числе древний, можно будет поделить на «этноклассы», например – египтян-рабов и египтян-рабовладельцев. Но это уж будет такой очевидный абсурд… Ведь суть концепта именно в том, что в том или ином согражданстве вычленяется именно по этническому признаку некий класс, сохраняющий свою отдельность благодаря «этническому фаворитизму» (Т. Ванханен).
Чтобы легализовать термин «этнокласс» на нашей крови и почве, Соловей всячески пытается отделить от русской нации ее верхние классы, но это невозможно по определению
Этот парадокс хорошо иллюстрируют две цитаты из Пушкина: одна – из его заметок 1822 года по русской литературе XVIII века («развратная государыня развратила свое государство») другая из стихотворного наброска незадолго до смерти («Россия, бедная держава, / Твоя раздавленная слава / С Екатериной умерла!»). Для полной переоценки значения этой удивительной женщины гению не понадобилось и пятнадцати лет.
Соловей В. Д. Кровь и почва… – С. 127—128.