Госэкзамен. Василий ПанфиловЧитать онлайн книгу.
но пожалуй – не без приятности.
Над повозкой что-то вроде тента из лозы редкого плетения, в которую вставлены ветки, бутоны, соцветья и Бог весть что ещё в сочетании, кажущимся африканцам уместным. Пышность неимоверная, ветки над лозой торчат чуть не метр вверх и на полметра, а то и больше, вниз.
В цветах возницы, четвёрки лошадей, сбруя и… нет, в самом деле – колёса! Как это будет держаться, и будет ли держаться вообще, не имею понятия, но впечатление сильное.
Сами повозки длинные, с высокими бортами. В подобных возят тяжёлые, но относительно деликатные грузы, то бишь не камни и ветки навалом, а скажем – доски красного дерева или мраморная облицовка для пола. В середине повозок, спинками друг к другу – две скамьи, и всё… вот буквально всё – в цветочных лепестках, так что даже досок пола не видно.
– Долгохонько одёжку отстирывать придётся, – вздохнул Санька в редком порыве хозяйственности, и взлетел в седло. Улыбаясь белозубо, он помахал кафрам рукой, что вызвало шквал ответных эмоций.
Начали рассаживаться и остальные гости, но почти все выбрали повозки. Верхами поехал только сам хозяин поместья, я с братьями, Бляйшман с Дзержинским и ещё с десяток человек.
Верховых лошадей у Корнейчукова в избытке, но не все гости способны уверенно сидеть в седле, тем паче после длинного перелёта. Да и не все хотят. Дядя Гиляй, к примеру, усидит на коне даже без седла, притом в любом состоянии, но ему не терпится припасть на уши приятелям с какой-то свежей байкой.
У прочих свои соображения – старые раны, свежий геморрой, желание пообщаться с давно не виденными знакомцами, усталость или что-либо ещё. Да какая разница…
Лошадь подо мной нервно переступает копытами, встревоженная шумом и обилием незнакомых людей, но я уверенно сдерживаю её, в ожидании, пока все погрузятся в повозки. Наконец, все залезли, и африканские шарабаны длинной вереницей цветочных клумб потянулись к усадьбе.
Африканцы тотчас пустились в пляс, а старейшины с вождями взялись провожать нас, нисколько не отставая от повозок и притом ухитряясь выделывать коленца прямо на ходу. Воины, выстроившись по обе стороны, и так же пританцовывая, всё не кончаются.
Фокус этот старый и давно известный. Задние, которых мы уже проехали, за спинами товарищей забегают вперёд и вновь выстраиваются в шеренги, множа тем самым ряды своего войска в наших глазах. Известный трюк, однако же впечатление производит немалое.
Время от времени из пританцовывающих шеренг выбегает какой-нибудь особо умелый плясун и с полминуты или минуту выделывает вовсе уж невообразимые прыжки, после чего скрывается среди прочих матабеле. Смотрится это совершенно потрясающе, полное ощущение военного парада, совмещённого с балетом и театрализованным действом.
Покосившись на Николая, ловлю его взгляд и киваю одобрительно.
– Умеешь! Могёшь!
– Велик могучий русский языка[35]! – отвечает тот и смеётся во весь голос, пхая меня в плечо.
– А
Автор пародист Александр Иванов
В худой котомк поклав ржаное хлебо, Я ухожу туда, где птичья звон, И вижу над собою синий небо, Лохматый облак и широкий крон. Я дома здесь, я здесь пришёл не в гости, Снимаю кепк, одетый набекрень, Весёлый птичк, помахивая хвостик, Насвистывает мой стихотворень. Зелёный травк ложится под ногами, И сам к бумаге тянется рука, И я шепчу дрожащими губами: "Велик могучий русский языка!" Вспыхает небо, разбужая ветер, Проснувший гомон птичьих голосов. Проклинывая всё на белом свете, Я вновь брежу в нетоптанность лесов. Шуршат зверушки, выбегнув навстречу, Приветливыми лапками маша: Я среди тут пробуду целый вечер, Бессмертные творения пиша. Но, выползя на миг из тины зыбкой, Болотная зеленовая тварь Совает мне с заботливой улыбкой Большой Орфографический словарь.