Оно-но-Комати. Дара ПреображенскаяЧитать онлайн книгу.
исповедовали буддизм, много молились и перебирали свои деревянные чётки. Что касается монахов культа «синто», на них всегда было белое одеяние и они всегда пугали особенно маленьких детей гневом демонов, если они перестанут слушаться своих родителей.
Тётушка Акира исповедовала буддизм, только лишь потому что это была модная религия при императорском дворе, её уважал наш молодой император Ниммё, но я сомневаюсь, что она была бы буддистской, если бы не последний фактор.
– Ты хочешь знать, что такое счастье, дитя? – Акайо улыбнулся, – я уверен, ты уже много раз испытала это состояние. Никто кроме тебя самой не определит твоё счастье, ведь у каждого человека оно своё. Когда мы чувствуем безмятежность и покой – вот здесь.
И Акайо показал на своё сердце.
– И умиротворение, – подтвердила я его слова, – и тебе снова хочется повторить это состояние.
– Я вижу, дитя, ты испытала всё, о чём я говорю тебе.
Я заметила, тётушка дала мне знак садиться в повозку, потому что время не ждало. В слезах на прощанье я протянула Акайо листок с написанными на нём недавно стихами. Я сочинила их рядом с опавшей сакурой.
Взяв лист, монах прочёл:
«Он опять не пришёл,
и ночью тоскливой, безлунной,
Я не в силах заснуть,
А в груди
На костре желаний
Вновь горит
– не сгорает
Сердце….»
Перед тем, как я села в повозку рядом с тётушкой, мы обнялись; Акайо утёр мои слёзы и прошептал:
– Ты подарила мне печаль своего сердца, и я безмерно рад этому, потому что ты позволила себе поделиться со мной частицей себя. Это – редкий дар, потому что чаще всего люди ходят закрытыми друг от друга. Когда будешь вновь в Киото, приходи в храм Будды, там ты найдёшь меня.
– Но…я никогда больше не приеду в Киото, – возразила я.
– Не зарекайся. Человек никогда не знает, куда приведёт его истина.
– Что такое «Истина»?
– Это то, что мы носим здесь же, рядом со своим сердцем.
Я увидела, что тётушка Акира выказывала явные признаки нетерпения. Беспощадное Солнце палило, и жара обещала стать ещё сильнее. В моих краях климат более умеренный, чем здесь – сказывалось влияние Океана.
– Оно-но, нам пора уезжать! – строго сказала тётушка.
Затем она улыбнулась и взглянула на монаха.
– Простите нас, г-н Акайо, нам нужно спешить. Спасибо Вам за лекарство, я уверена, моя младшая сестра Мий-око, скоро поправится.
Повозка тронулась, а я долго смотрела назад туда, где быстро уменьшалась фигурка монаха в мантии цвета шафрана.
Мне стало так грустно, и я прошептала те слова, которые прочла на дне своего сердца:
«Пытаясь сэкономить время,
мы так стремительно опережаем его,
Что приходится тратить его впустую,
Ожидая, когда нас
Нагонит жизнь….»
– Что ты там бормочешь себе под нос? – спросила меня тётушка.
Я утёрла слёзы и ответила:
– Ничего.