Освобождаясь от оков. Дара ПреображенскаяЧитать онлайн книгу.
электросон.
Включает прибор, и я уже больше ничего не чувствую. Я давно играю в такую игру. Я вообразила себе, что электросон – это нечто вроде кино, только показывают его не на внешнем экране и не для всех, на внутреннем и только исключительно для тебя. Антонина Михайловна с охотой приняла правила этой игры, потому что после очередного сеанса я рассказываю ей о своём «сновидении», хотя обе мы прекрасно понимаем, что всё это – игра воображения.
На этот раз я тоже должна увидеть свой сон, поэтому я закрываю глаза и мысленно сосредотачиваюсь на внутреннем экране, отражающем лишь картины моего воображения. Далее я действительно сплю, не замечая, что происходит вокруг и в частности то, что в физиокабинет приходят другие больные (отдыхающие) за получением своей порции спокойствия и приветливости Антонины Михайловны. Я конечно же не слышу того, как они шаркают своей обувью по деревянным доскам пола, давно истёршимся и частично лишённым краски.
Наконец раздаётся пиканье часов, которые завели на определённое время, и ты открываешь глаза почти автоматически. Антонина Михайловна подходит к тебе, помогает подняться с места и всё так же приветливо спрашивает:
– Ну что на этот раз?
И я начинаю рассказывать очередную картину.
– Я видела большое поле, полное жёлтых одуванчиков. Ещё было много пчёл и три яблони. Я видела себя маленькой девочкой абсолютно счастливой и беззаботной, она срывала яблоки и пела какую-то песенку. Вы даже представить себе не можете, но я действительно слышала её песенку.
Антонина Михайловна кивает, и только сейчас я замечаю, как в нижнем углу её глаза появляется слеза. Всматриваюсь, она быстро смахивает её, чтобы я не успела заметить, но я вполне серьёзно говорю:
– Мой сон вызвал у Вас какие-то воспоминания?
– Это пройдёт, не обращай внимания, – она вновь по—прежнему улыбается и чуть слышно добавляет, – Это давно забытая история и не такая интересная, как твой сон.
– Вы хотите, чтобы Вас кто-то выслушал, но никому не можете довериться.
Она удивлённо смотрит на меня, вздыхает:
– Возможно. У каждого человека свои проблемы.
Я доверительно в первый раз глажу её по плечу, впервые поняв, что кто-то может опереться и на меня.
– Если Вам будет очень плохо, приходите в мою палату, я Вас всегда выслушаю, точно так же, как выслушивали Вы меня.
Антонина Михайловна не успевает ответить, потому что в этот момент раздаётся очередное пиканье часов, это значит закончилась чья-то лечебная процедура. Она быстро встаёт, говорит, чтобы я забыла обо всём, сохранив только приятные впечатления, и уходит.
Ей сорок лет, она ещё неплохо выглядит, но тоже боится лишиться работы, если вдруг начальство узнает, что она входит в доверительные отношения с отдыхающими. Светлана Савельевна не раз устраивала пятиминутки, где недвусмысленно давала понять, что в её коллективе не может быть фамильярности