Горбовский. Марьяна КуприяноваЧитать онлайн книгу.
что Вы такое говорите, Лев Семенович! Ведь Вы сами ходили по аудитории, наблюдая за ними.
– Списать было невозможно!
Все заговорили вразнобой. Кое-кто даже привстал от возмущения.
– Ну, это уж выходки. Помешался он, что ли?
– Лев Семенович, я требую, чтобы Вы немедленно сели на свое место, отдали тест нам и спокойно дождались завершения работы других студентов, – заявил Борис Иванович.
– А я требую, чтобы она, – Горбовский показал пальцем, – ответила мне устно!
– Это не по протоколу!
– Не по правилам, Горбовский!
– А остальные студенты как же?
Лев Семенович был ошарашен. Он не верил своим глазам. Как она могла ответить на все вопросы, составленные им? Как она смогла решить все задания верно? Откуда у нее такой запас знаний? Естественно, это невозможно. Следовательно, она списывала. Списывала значит обманывала. Вторично. Он понимал, что эту девушку могут утвердить на практику, и, дабы предотвратить эту ошибку, готов был нарушать все принятые порядки.
– Мне плевать на протокол, правила и других студентов, – процедил Горбовский.
Его ужасало, что может вот-вот случиться то, против чего он так яростно выступал все это время. И у него даже нет оснований не допустить ее, он и так уже пересекает последнюю черту субъективности. Председатель комиссии не должен так себя вести.
– Так нельзя, Лев Семенович. Вы забываетесь.
– Я проверю работы остальных! Проверю! В тесте этой девушки нет ни одной ошибки, и я как составитель говорю вам – это невозможно честным путем. Но если вы настаиваете на обратном, принимайте мои условия: три ошибки в тесте остальных – автоматический недопуск.
Ошеломленная необъяснимо острой реакцией на происходящее, комиссия молчала. Ученые растерялись, не зная, что предпринять, чтобы побороть ярость этого урагана. Горбовский тем временем выхватил лист Матвея, пробежал глазами, нервно рассмеялся.
– Первые же три ответа неверны. Есть ли смысл проверять дальше? – сказав это, он разорвал лист надвое и бросил на пол. – Вы свободны.
Бессонов поднялся и вышел, не сказав ни слова. Никто так и не узнал, сколько надежд он возлагал на это предприятие и как сильно расстроился, когда оно не выгорело. Та же участь постигла двух оставшихся парней – конопатого и породистого. Они тоже ушли молча, понимая, что воевать с Горбовским – себе дороже. Но, в отличие от Матвея, эти двое не расстроились неудаче, наоборот, обрадовались тому, что этот ужас, наконец, кончился.
Глядя на все это бесчинство и ожидая исхода, Марина прониклась еще большим презрением к Горбовскому, чем ранее. «Он ненавидит людей и не дает им шанса. Сам как машина и требует того же от остальных. Вредный самовлюбленный мерзавец. И, кажется, его бесит один мой вид». В этом приступе страха, омерзения и ненависти ей в голову пришла безумная идея.
В аудитории остались только члены комиссии (председатель стоял особняком) и дрожащая нутром Марина.
– Проверка