Горбовский. Марьяна КуприяноваЧитать онлайн книгу.
запуганная наглость. Проигрывать надо так, чтобы вкус победы у победителя сделался горьким. Марина решила быть дерзкой, ведь отступать, дойдя до такого, просто глупо. Она открыто заглянула в лицо Горбовского с непреодолимым желанием довести его до предела ярости, чтобы он не сдержался и ударил ее, чтобы его уволили за это к чертовой матери.
Они долго смотрели друг на друга и не произносили ни слова. Их взгляды и без того выражали весь спектр эмоций.
– Обманывать плохо, – сказал Горбовский, разлепив потрескавшиеся губы. Голос его был так же сух, и глаза не блестели. Весь он казался Марине иссушенной бездушной деревяшкой, не заслуживающей ничего, кроме презрения.
– Это не вопрос по теме. Не тратьте времени зря, – посоветовала она.
Шокированный вирусолог откинулся на спинку стула, отстранившись от девушки, как от заразной. Он впервые настолько ненавидел человека, что у него перехватило дыхание, а в голове не возникало никаких слов для ответа. Лев Семенович даже не подозревал, что в тот же момент сидящая напротив него грубиянка буквально умирает от страха.
Опомнившись, Горбовский устроил Марине жестокий допрос. Спицына на все отвечала, ибо чем больше боялась, тем больше вспоминала. Борис Иванович и заведующий секцией микробиологии подслушивали под дверью. Пшежень ходил назад-вперед, периодически изрекая, что девчонка, в принципе, умна, и надо ее брать. Остальные стояли молча.
Наконец Горбовский пулей вылетел из аудитории. Пшежень схватил его за рукав халата и остановил, тщетно пытаясь успокоить:
– Лева, Лева, стой, остановись же, говорю тебе, приди в себя, хотя бы ради субординации. Я тебе говорю как начальник подчиненному: хватит, прекрати этот балаган.
Горбовский молчал. Скулы шевелились на его лице, как полуживые черви, ноздри гневно раздувались.
– Ну? Говори что-нибудь.
– Я не знаю, как она это делает. Не понимаю… все верно, верно. Абсолютно правильно.
Льву Семеновичу было не по себе – с ним довольно давно не случалось эмоциональных потрясений.
– Так что ж, собственно, – тихо резюмировал Борис Иванович, словно опасаясь, что Горбовский набросится на него, – значит, допускаем?
Прошло несколько секунд молчания. Лев Семенович потер переносицу, пытаясь прийти в себя.
– Да. Пропускайте, – сказал он, признавая свое поражение в интеллектуальной борьбе с этой наглой девчонкой и поклявшись себе, что это еще не конец. Проиграно сражение, но не война.
Крамарь, хлопнув в ладоши, поспешил заявить:
– Чур – моя!
– Нет, я беру ее себе! – повысил голос Зиненко, делая решительный шаг на Крамаря, с которым, вообще-то, был довольно дружен.
– Пусть решает сама, – авторитетно рассудил Пшежень. – Девочка приложила немало усилий, чтобы пробиться, и чего ради? Чтобы потом ей не оставили выбора? Ручаюсь, у нее есть личные предпочтения.
– Юрек Андреевич прав. Идемте.
Все возвратились в аудиторию, Горбовский