Упрямый Галилей. Игорь ДмитриевЧитать онлайн книгу.

будто я произошел от какого-то иудея (Non lo pensar; ch’io non son mica Ebreo, // Se bene e’ pare al nome e al casato // Ch’io sia disceso da qualche Giudeo)»76. Д. Хейлброн по поводу этого фрагмента заявил: «No doubt it is anti-Semitic»77. Возможно, с той оговоркой, что к обычному для того (и не только того) времени антисемитизму часто примешивалась неприязнь к иудаизму.

Таким образом, длинная одежда, будь то академическая тога или облачение раввина или католического священника, служила для Галилея символом обмана, маски, скрываюшей либо неприглядную суть78, либо истинные прелести под оболочкой общественного положения.

Осенью 1592 года Галилей покинул Пизу, чтобы занять кафедру математики в Падуанском университете. Он был совершенно согласен с мнением своего коллеги, профессора медицины Пизанского университета Джироламо Меркуриале, который убеждал тосканца: «Studio di Padova – более подходящее место для вашего ума»79. (Впрочем, не следует забывать об одной немаловажной детали: Падуя была цитаделью перипатетизма, как выразился Ренан, она была «латинским кварталом Венеции (Padoue n’ était que le quartier latin de Venise)»80.)

Высокая самооценка Галилея была отчасти инициирована теми его современниками из числа итальянских интеллектуалов, которые, не жалея превосходных степеней, славили как его научные, так и риторические способности и достижения. Телескопические открытия Галилео сравнивали с географическими открытиями Х. Колумба, а самого тосканского математика – с генуэзским путешественником. «Господь повел вас, – писал Галилею маркиз Джованни Баттиста Мансо, поэт, писатель и меценат, друг и биограф Торквато Тассо, – подобно новому Колумбу (quasi novello Colombo), путями, коими человеческий ум ранее никогда не шел»81. Это сравнение Галилея с Колумбом стало в Италии весьма популярным. К примеру, неаполитанский поэт Джамбаиста Марино не забыл упомянуть об открытиях Галилея в своей поэме «Адонис» («Adone»). Главный герой этой поэмы добирается до звезд и созерцает оттуда Землю и Луну, ее невидимую земному наблюдателю сторону (тема не новая, она встречается, скажем, у Цицерона и Данте82, но Марино, который широко заимствовал эпитеты, сюжеты и образы у своих предшественников, от Петрарки до Тассо, это не смущало). Спутник Адониса говорит ему, что можно было бы приблизить самые далекие пространства Вселенной, если воспользоваться «небольшой трубой с двумя линзами (per un picciol cannone e duo cristalli)» (Canto 10; 42^a ottava), изобретением Галилея, которого поэт называет «вторым Тифием, но не моря, а небес (tu del ciel, non del mar Tifi second)»83. Галилео с помощью своего telescopio «без всякого риска (senza alcun rischio)» рассматривает все, что движется, и все, что неподвижно. И в дальнейшем он «откроет новые истины и новые предметы (scoprirai nove luci e nove cose)» (Canto 10, 45ª ottava)84.

Более того, многие ставили Галилея выше Колумба. Так, один из друзей тосканского математика, поэт и библиофил Томас Сегет писал:

Ille dedit multo vincendas sanguine terras;

Sidera at hic nulli noxia. Major uter?

(Он [Колумб] добывал земли, проливая много крови / Его же [Галилея] звезды никому не принесли вреда. Так кто же из них более велик?85)

Вопрос, разумеется, чисто риторический, ибо в глазах просвещенных

Скачать книгу

76

Ibid. P. 218.

77

Heilbron J. L. Galileo… P. 62.

78

Тема маски, характерная для итальянской, особенно венецианской, культуры, не раз встречается в более поздних сочинениях Галилея. Примером может служить следующий отрывок из «Dialogo»: «Сальвиати. Видите, синьор Симпличио, к чему может привести застарелый предрассудок! Запечатлев в своем воображении за много лет, что небо, а не Земля, обращается в двадцать четыре часа и что, следовательно, полюсы этого обращения находятся на небе, а не на земном шаре, вы не можете даже на час отрешиться от этого привычного взгляда и проникнуться противоположным» (Галилей Г. Диалог… С. 269). К сожалению, приведенный русский перевод выделенного мною курсивом фрагмента реплики Сальвиати не дает возможности уловить использованную Галилеем аналогию с образом одежды – маски; в оригинале: «spogliarvi quest’abito e mascherarvi del contrario» (Galileo Galilei. Le opere… Vol. VII. P. 401). Но и сам Сальвиати неоднократно заявляет, что он лишь разыгрывает из себя коперниканца: «Прежде чем идти дальше, я должен сказать синьору Сагредо, что в этих наших беседах я выступаю как коперниканец и разыгрываю его роль как актер (in questi nostri discorsi fo da Copernichista, e lo imito quasi sua maschera), но не хочу, чтобы вы судили по моим речам о том, какое внутреннее действие произвели на меня те доводы, которые я как будто привожу в его пользу, пока мы находимся в разгаре представления пьесы; сделайте это потом, после того как я сниму свой наряд (ma dopo che avrò deposto l’abito), и вы найдете меня, быть может, отличным от того, каким видите на сцене» (Галилей Г. Диалог… С. 230; Galileo Galilei. Le opere… Vol. VII. P. 157 – 158). В другой реплике Сальвиати, обращаясь к Симпличио, говорит о себе: «я, относящийся безразлично к этим мнениям (речь идет о разных предположениях относительно свободного падения. – И.Д.) и только на манер актера в этих наших представлениях замаскировавшийся под Коперника (io, che sono indifferente tra queste opinioni e solo a guisa di comico mi immaschero da Copernico in queste rappresentazioni nostre)» (Галилей Г. Диалог… С. 354; Galileo Galilei. Le opere… Vol. VII. P. 281).

79

Galileo Galilei. Le opere… Vol. X. P. 55.

80

Renan E. Averroès et l’averroïsme… P. 326.

81

Galileo Galilei. Le opere… Vol. X. P. 296.

82

Примером может служит следующий фрагмент из второй песни «Рая»:

И этот строй объемлет, всеединый,

Все естества, что по своим судьбам —

Вблизи или вдали от их причины.

Они плывут к различным берегам

Великим морем бытия, стремимы

Своим позывом, что ведет их сам.

Пройдя семь небесных сфер, Данте видит, сколь мал и жалок земной мир перед бесконечностью Вселенной:

Тогда я дал моим глазам вернуться

Сквозь семь небес – и видел этот шар

Столь жалким, что не мог не усмехнуться.

Здесь уместно вспомнить также «Сон Сципиона» Цицерона: «Я смотрел с него [с Млечного Пути] на Вселенную, и она представлялась мне великолепной и удивительной. <…> И сама земля казалась мне такой маленькой, что я с сожалением посмотрел на нашу Империю, занимавшую на ней как бы одну точку» (цит. по: Голенищев-Кутузов И.Н. Данте… С. 278).

83

Тифий (Тифис, Ифий) – в греческой мифологии звездочет, кормчий «Арго» на пути в Колхиду.

84

Marino G. L’Adone… P. 528 – 530. См. также: Battistini A. «Cedat Columbus» e «Vicisti, Galilaee!».

85

Galileo Galilei. Le opere… Vol. X. P. 454.